Fuck, тебе же всего пятнадцать! Почти шестнадцать, но это не меняет сути дела. Это противоестественно. Это ужасно, отвратительно, мерзко, и это просто не может быть правдой. Я не могу хотеть тебя. Не могу испытывать желание прикоснуться к белоснежной гладкой коже своего младшего брата, которому нет еще и шестнадцати лет. Это просто немыслимо! Я же помню тебя еще младенцем. Помню, как мама впервые дала мне тебя подержать, говоря, чтобы я был осторожным и не уронил тебя. Я бы никогда не сделал этого, даже несмотря на то, что мне было семь лет. Белые редкие волосики обрамляли твое лицо, и ты улыбался мне. А я улыбался тебе, думая о том, что теперь у меня есть младший брат, что ты станешь особенным в моей жизни. Мама довольно быстро забрала тебя, переживая, чтобы я тебе ничего не сделал и никак не навредил. Но я никогда не сделаю этого, даже по прошествии шестнадцати лет. Я держу слово, которое дал себе, еще будучи тоже ребенком. Но кто знал, что все так запутается? Что все станет так сложно и мне придется разорвать с тобой контакт? Стать ужасным братом. Братом, который забыл о тебе, который не поздравил тебя в твой день рождения. Я и безо всяких напоминаний знаю, когда тебе стукнуло шестнадцать. Ты так ждал этого. Ты ждал и мечтал, что я научу тебя водить машину. Что ты получишь права и сможешь обзавестись собственным транспортом. А я разрушил твои мечты. Я просто исчез из твоей жизни, трусливо прикрывшись работой и ужасной занятостью. Но на самом деле… на самом деле я бежал от самого себя, силясь выгнать из головы все картины, образы и мысли о том, как не вовремя сломался замок на двери в ванной. А я не смог найти времени, чтобы его починить. Ты был обнажен. Полностью. Ты только вылез из душа, и на твоей гладкой коже все еще блестели капли от воды. Какова она на вкус? Твоя кожа? В голове мелькнула одна лишь мысль, и я испугался ее. Испугался и с силой захлопнул в ванной дверь, слыша твой вскрик от неожиданности. Ты стоял спиной, но мне хватило этого. Мне хватило всего, что я увидел тогда. Хватило, чтобы осознать, что мои мысли не были лишь наваждением, что все это ебучая правда и очень жестокая шутка судьбы. Это была суббота. А в воскресенье ты уехал, и я наивно надеялся, что смогу расслабиться и перестать думать об этом. Отымею какого-нибудь парня, которого сниму в баре, и все это окажется сном, наваждением – не более того. Но оно не прошло. Никуда не делось даже после ночи дикого секса с Беном, с которым познакомился в баре. Не прошло, и никуда не собиралось деваться.

Теперь ты снова на моем пороге. Ты живешь в моем доме. У меня не хватило сил отказать тебе, оставить тебя на улице или отправить обратно к родителям-наркоманам. Да я и не хотел. Я скучал по своему братишке, да и ты скучал тоже. Ты верил в мои сказки о работе, верил, что я сокрушаюсь из-за того, что не звонил тебе. Но это, и правда, так. Я обещал защищать тебя, но не смог. Не смог помочь тебе, не смог защитить от тирана отца. Надеюсь, что получится защитить тебя хотя бы от себя самого. Все шло неплохо, я не сходил с ума и не дрочил ночами на твои фотки. Работа с головой поглотила меня, и мы практически не виделись. Оно и к лучшему. Ты был таким заботливым и милым, ты так старался сделать мне хорошо, и у тебя получалось. Я научился жить с этим. Научился подавлять в себе мысли о том, что хочу прикоснуться к тебе. О том, что происходит с моим телом, когда ты обнимаешь меня по-семейному, пытаясь утешить. Мне было хорошо с тобой есть пиццу, курить косяк и не вспоминать обо всем плохом. Или хотя бы о своих странных тайных желаниях. Сегодня я отправил тебя на вечеринку. Буквально заставил пойти, потому что ты определенно был настроен провести вечер дома, залипая в компьютере или в сериале. Иди, встречайся с друзьями! Знакомься с девушками и занимайся сексом. Для чего еще нужны шестнадцать лет?! Правда, вот про секс мне было не очень приятно думать. Что ты занимаешься им с кем-то, но я заставил себя решить, что для тебя это хорошо. Что тебе это нужно для поднятия самооценки и настроения. А я выпью пива, засяду перед телевизором и буду наслаждаться своим законным выходным днем. Я это заслужил. А ты заслужил школьную вечеринку. Обычно, на них происходит то, о чем говорят потом еще несколько недель. Главное, чтобы это было хорошее, а не из разряда «он так нажрался, что наблевал на ботинки директора», как было с одним моим одноклассником в свое время.

Ты пришел довольно рано: еще не было и одиннадцати, когда я услышал, как хлопнула входная дверь. – Уже все закончилось? – выхожу в прихожую, глядя, как ты разуваешься и сбрасываешь куртку. Тебе определенно нужны новые кроссовки. – Надо было оставаться и гулять с друзьями, а ты поперся домой, – давай, малыш, скажи еще, что я не хочу тебя видеть дома. – Успокойся, я просто хочу, чтобы ты хорошенько отдыхал и расслаблялся, – ты протягиваешь мне пакет из МакДональдса, говоря, что отец Лиама по пути заезжал туда, и ты решил меня порадовать. Ты прям бесишь меня, какой ты милый. – Отлично, я как раз проголодался, – иду в гостиную, и ты вскоре присоединишься ко мне. Мы съедим по гамбургеру, с удовольствием заедая все это картошкой с наггетсами, а потом я снова включу сериал на том месте, где остановился. – Как там на вечеринке все прошло? Закадрил какую-нибудь симпатичную девятиклассницу? – мне было до безумия любопытно узнать все это, и я решил зайти как бы издалека, якобы невзначай интересуясь твоими успехами.
[nick]Lucas Demaury[/nick][icon]https://i.imgur.com/rJH7PJ7.png[/icon]

Не беси меня, Отис. Пиздуй на эту сраную вечеринку, нажрись там в слюни и позвони мне, заплетающим языком умоляя забрать тебя сам не знаю откуда. Просто прекрати залипать в этот свой ноут, ничего нового ты там не увидишь. Да, я решил все за тебя, я отправил тебя на эту тусовку, даже искренне немного злясь, что ты так сопротивляешься. Я всегда ходил на вечеринки, даже устраивал их вместе с друзьями. Естественно, не в доме наших конченых родителей, но мои тусовки были отпадными. А ты еще был слишком мал, чтобы понимать это, ну и вообще ходить туда, так что могу с уверенностью заверить тебя, что ты очень многое потерял в своей жизни. Но теперь я уже не тот юный и глупый парнишка, я очень серьезный и занимаюсь серьезными делами, зарабатывая себе на жизнь, ну и тебе заодно. Поэтому… – Пиздуй на вечеринку и не зли меня, – нет, дело совсем не в том, что мне не нравится, что ты сидишь дома, а мне тупо хочется одиночества. Я для тебя стараюсь. Ты немного асоциален, если можно так выразиться. Правда, я тоже не отличался общительностью, но мне всегда хотелось для тебя лучшей жизни. И я заставлю тебя жить ей. Пускай даже и пинком под твой тощий бледный зад. Который, между прочим, так и не дает мне покоя, а ведь прошло уже больше чем полгода, а я вижу его как тогда, в моей же собственной ванной. Блять, мне нужно снова отрешиться от этого. Перестать думать, перестать вспоминать. Перестать видеть в тебе объект, который можно желать. Лучше напишу тому клиенту, молоденькому парню, что пригнал свое авто в наш сервис пару дней назад. Мы с ним определенно понравились друг другу. Я знаю, что он гей, а он знает то же самое обо мне. Мы могли бы встретиться и неплохо провести время вместе. Я так давно не расслаблялся. Да, Отс, отчасти это из-за тебя. С тех пор как ты появился на пороге моей квартиры, я не могу расслабиться. Все мои мысли направлены к тебе. Я должен создать для тебя нормальные условия жизни, я должен купить продуктов, должен забрать тебя со школы или отвезти туда. Должен, должен, должен. Теперь это слово постоянно звучит в голове. Должен перестать думать о том, каково это – чувствовать вкус твоих губ. Это слишком противоестественно, и дело совсем не в том, что ты мой брат. А, нет, как раз в этом все и дело. А еще тебе шестнадцать, ты – ребенок, совсем еще юнец, который, в лучшем случае только начинает познавать азы некачественного торопливого секса с одноклассницами. И мои собственные эмоции стоит засунуть как можно глубже в задницу, потому что я не хочу потерять тебя. Потому что ты мой брат, и слишком важен для меня.

Если бы ты слышал мои мысли, то уже явно звонил бы в психушку и говорил, что с твоим братом творится какая-то херня. Я изводил себя этими мыслями, допивая уже третью бутылку пива подряд. Ты бы не одобрил, потому что в холодильнике осталась всего одна, и если так пойдет и дальше, то тебе она не достанется. А это, наверное, немного нечестно. Но я так и не успею открыть последнюю бутылку пива, потому что ты вернешься. Причем подозрительно трезвый. – Ты не мешаешь мне, но какого хрена ты трезвый? Ты вообще на вечеринку ходил или в кружок библиотекарей? – насмешка достигнет цели, и ты ответишь мне нелепой гримасой. А вот за еду прям от всей души благодарю, потому что жрать очень сильно хочется. Так что ты тут пока раздевайся, а я пойду сожру все наггетсы, вот так в наглую. Но несмотря на то, что мне нравилось подъебывать тебя подобным образом, я все равно этого не сделаю. Я всегда отдавал все тебе, всегда старался все делать для тебя. Даже если это в ущерб себе, как тогда, с моей работой. Я сорвался на тебе, а это непозволительно. Ты смог меня простить, и больше такого не повторится. Мы словно установили какие-то правила поведения, и не возвращались к подобному. Твоя забота была приятна мне, но и ее ты стал проявлять с куда большей осторожностью и некоторым тактом. Сегодня никто не устал и никто не нервничает из-за отсутствия денег или еще какой херни. Сегодня я хочу узнать о тебе больше. Мы ведь почти не разговариваем о нас. О той жизни, которая есть у нас за стенами этой дешевой квартиры. И я спрошу тебя о твоей личной жизни. Мне интересно это. И, наверное, где-то в глубине души я надеюсь, что ты скажешь о том, что у тебя есть девушка, или тебе нравится кто-то, и я избавлюсь в конце концов от этого ебаного наваждения, связанного с тобой обнаженным в моем душе. Но ты называешь себя неудачником, и мне не нравится это. Ты же не такой. Да, ты носишь очки и, наверное, не самый популярный парень в школе. Но ты безумно обаятельный и улыбчивый, и вообще – не говори так. Ты умудрился прочитать все мои мысли по моему лицу, и твои следующие слова заставят меня как-то машинально выдохнуть и усмехнуться. – Сука ты, Отис, – ты же знаешь, что я переживаю за тебя, так какого хрена давишь на больную мозоль? – Мне интересно все, ты же мой брат. Ну и, в конце концов, моя задача поддерживать тебя, давать, там, всякие мудрые советы. Типа как делают все старшие братья, – кажется, я довольно ощутимо занервничал, придумывая слова о том, почему я заговорил с тобой о твоей личной жизни. Сейчас мне нужно просто расслабиться, и ты так моментально переводишь разговор на меня. – Не, у меня нет сейчас парня. Да и не до отношений как-то. Есть один, клиент из мастерской, но мы пока просто общаемся, – немного откровенности для тебя, и на какое-то время я занимаю свой рот поеданием гамбургера.

– А вообще у тебя были девушки?... Или парни? – расскажи, Отис. Ты же знаешь, что я пойму тебя. Не стану насмехаться, не стану задавать лишних вопросов или подкалывать, если что-то не так. Разговор из шутливой перепалки становится куда более серьезным и глубоким, и я даже выключу телевизор окончательно, потому что сейчас ты открываешься мне. Наверное, я первый, с кем ты говоришь об этом. – А парни? Ты не думал об этом? Я понял, что мне нравятся парни как раз примерно в этом же возрасте. Все зажигали с девчонками, трахались на заднем сидении машины, закрывались в комнатах на вечеринках, а меня это не трогало. Мне этого не хотелось, и я злился на себя. Я хотел хотеть этого, но не мог. Я пытался с девушкой, но едва не сел в лужу, благо удалось быстренько сбежать, – и я хотел было добавить, что могу помочь тебе разобраться в себе, но в моем сознании это прозвучало слишком двусмысленно, и я не произнес предложение до конца. – Ты целовался с кем-нибудь? С девушкой, или с парнем – не суть. В мое время это было гораздо сложнее, геев травили и избивали за школой после уроков, и мне стоило быть осторожным, – у меня все не было так просто, как могло бы показаться, я прошел через очень многое, пока смог окончательно принять себя таким, какой я есть на самом деле. Гей, которого возбуждают только парни. Только лишь одного я не могу до сих пор принять – почему меня возбуждаешь ты. Почему я смотрю на твои губы, не отводя взгляда, когда ты говоришь о том, что никогда не целовался. На мгновение мне становится жаль тебя, но я отметаю это чувство. Жалость это слишком низко, слишком хреново. И…. и я не знаю, как все получилось дальше, почему я вдруг приблизил к тебе свое лицо и коснулся губами губ. Они были твердыми и холодными – это от неожиданности, но спустя всего лишь одно мгновение они стали мягкими и раскрылись мне навстречу. Это длилось несколько секунд, или минут, или часов – я не знаю. Но мне было так сложно взять себя в руки и отстраниться. Я был возбужден, как никогда. – Извини, – как будто это может что-то исправить. Вот я уже встаю с дивана и быстрым шагом иду в свою спальню, не слыша, как ты окликаешь меня. Захлопываю дверь и падаю на не разобранную постель. Какого хрена я только что сделал?
[nick]Lucas Demaury[/nick][icon]https://i.imgur.com/rJH7PJ7.png[/icon]

Я не хочу говорить о своей личной жизни. Понимаю, что сам заговорил о тебе и твоих успехах на любовном фронте. Но я – это совсем другое дело. У меня столько тараканов в голове, что я просто не могу их всех обуздать. – Да не знаю, если честно, почему не пошел. Просто что-то в нем не так. Какой-то он самоуверенный, что ли. Слишком важный, – это были совершенно общие фразы о том, почему я не пошел гулять с Полом, и почему тухну дома, выпивая бутылку пива за бутылкой. Просто я не хотел сейчас ни с кем встречаться. Не хотел секса – ничего не хотел. Хотя, может, и стоило бы. Может, секс с другим парнем помог бы мне отвлечься от мыслей о тебе, которые с каждым днем становились каким-то более навязчивыми, что ли. Давай лучше о тебе, Отис. Не будем говорить о моей неудавшейся личной жизни только потому, что ты избегаешь разговора о своей. Давай сегодня я побуду мудрым старшим братом, который наставляет юного шестнадцатилетнего парня на путь истинный. Я помогу тебе разобраться в себе, хоть и в себе разобраться до конца не могу. Все так запуталось. А с твоим появлением на пороге моего дома, все стало гораздо хуже. – На самом деле, девчонки в шестнадцать лет могут думать только о парнях, шмотках и вечеринках. А самые развязные – еще и о сексе. Но при этом они не перестают быть глупыми, – и мне все еще это неинтересно. Также как и тебе. Да и в свои шестнадцать я был таким же и не воспринимал девчонок совсем. Хотя, у меня было несколько подруг, которые помогали мне с домашкой, а я был их классным другом. Всем было хорошо. И никакого секса. Я хорошо устроился в школе, мне было очень удобно и не в тягость доучиваться последние годы в новой школе в Штатах. Я был геем, и, наконец, поделился с тобой тем, как это было непросто даже семь лет назад. Тогда было еще хуже, и я мог только думать о том, как когда-нибудь пройду по улице с парнем и не услышу себе вслед нелестные комментарии и отзывы о моей ориентации.  Может быть, тебе станет легче, если я откроюсь? Ты ведь не знаешь моей истории. Не знаешь, как сложно было впервые поцеловаться с парнем, который уже имел опыт. Мне казалось, что я какой-то деревянный, что я ничего не могу толком сделать, что у меня ничего не получится. Мне хотелось сбежать от страха. Я был готов признать, что вообще не испытываю сексуальное влечение ни к одному из полов. Но я остался тогда. Остался, и теперь мне легче говорить об этом. Можно не скрываться, и теперь я иногда помогаю раскрыться неопытным парням, которым так тяжело признаваться в своей ориентации.

А ты продолжай, Отис. Продолжай говорить, я внимательно тебя слушаю. Может, твои же слова помогут тебе разобраться в себе? Ты запутался, я понимаю это. Ты не такой, как твои друзья, помешанные сейчас на телочках и порнухе. Ты гораздо глубже и гораздо сильнее. – Тебе нужно время, Отис. И опыт. Если существуют эти мысли, мысли о твоей бисексуальности или гомосексуальности, то тебе нужно попробовать что-то сделать, чтобы понять и разобраться в себе, – я понимаю, что это не просто, что ты не можешь так просто сейчас пойти и найти парня или девушку, чтобы поцеловаться или заняться сексом. – Мне было немного проще, потому что я знал почти сразу, как только начал взрослеть, что мне нравятся парни. Но быть геем, не значит быть педиком в обтягивающих джинсах и с залаченными волосами. Сейчас людей, осознающих свою ориентацию и не выбирающих противоположный пол все больше, потому что нет смысла скрываться. И я не скрываюсь, совершенно наплевав на то, что говорят за спиной в мастерской. А там тоже есть всякие люди, – да, один из менеджеров как-то пытался сказать что-то по этому поводу, увидев меня с парнем, и если бы мои коллеги вовремя не вмешались, то кое-кто мог бы не досчитаться зубов. И это точно не я. – Не нужно бояться гомофобов, нужно лишь уметь защищать себя и то, какой ты есть на самом деле. Это не стыдно, это не позорно, нужно просто верить в себя, – со стороны может показаться, что я склоняю тебя на сторону гомосексуализма, но это совсем не так. Просто я не умею жить иначе. Быть гетеро означает что-то вроде «быть как все», и с этим не может быть проблем. Я не знаю, сколько еще времени пройдет прежде, чем ты разберешься в себе и своих предпочтениях, но я просто хочу помочь тебе. Ты мой брат, и я приму тебя любым. Даже если твои жизненные принципы будут отличаться от моих. Кем бы ты не захотел стать, я всегда буду рядом с тобой, я всегда тебе помогу. Да и все, что я делаю сейчас, вся эта работа – ты еще не знаешь, что я открыл для тебя счет в банке. Ты будешь хорошим человеком, Отис. Я знаю, то будешь. А вот я совсем не хороший, потому что именно в эту секунду я смотрю в твое лицо, смотрю на твои губы и понимаю, что у меня нет сил держаться. Все, чего я боялся, произойдет прямо сейчас.

Неудачник? Ты? Нет, Отис, это я неудачник, потому что в следующее же мгновение я теряю брата. И я осознаю это так четко, но прекратить не могу. В тот момент, когда я коснулся поцелуем твоих губ, весь мир перестал существовать для меня. Он просто замер, сосредоточившись полностью на вкусе твоих губ. Это длилось бесконечно, это лишало меня возможности дышать и думать. Я хочу этого еще сильнее, хочу этого постоянно, и совершенно точно не хочу разрывать поцелуй. Но разум все равно победит. В какой-то момент он одержит верх, и я отпряну от тебя. Я замечу в твоем взгляде непонимание, но не замечу злости. Или ненависти. Или отвращения. Это должно вселить в меня какую-то надежду? Только о какой надежде может идти речь, но я только что испортил сразу две жизни. Просто взял и собственными руками разрушил их. Мне остается только сбежать, трусливо закрыться в спальне, не желая видеть тебя, не желая ничего объяснять? Может, ты уйдешь, Отис? Может, ты решишь, что я слишком хуевый брат-извращенец и не стою того, чтобы со мной общаться. Да и жить под одной крышей с таким типом опасно. Уходи. Я хочу, чтобы ты ушел. Собрал вещи и убрался из моей квартиры. Но твой голос за дверью настойчиво просит объяснить тебе что-то, сказать… только что? Мне нечего тебе сказать кроме «извини», которое я уже сказал. Будет лучше, если мы никогда больше не увидимся с тобой. Для тебя, для меня – для всех. Лучше, если никогда не вспомним о том, что произошло здесь, в этой квартире. Я накрою голову подушкой, только бы не слышать твой голос, который раз за разом врывается в мое сознание. Наконец, все утихнет, и я попытаюсь заснуть. Только это совершенно пустая затея, ведь заснуть мне все равно не удастся. Я пролежу так несколько часов, пялясь в потолок и проклиная себя за то, то позволил себе слабость. Ведь, с одной стороны, исполнил свою мечту, а с другой… а с другой – разрушил все. Я истязаю себя всеми этими ужасными мыслями, пока не решу встать. Мне хочется попить воды и покурить, а это все я благополучно оставил на кухне. Одно только радует меня: что ты, скорее всего, ушел. Что мне не придется объясняться с тобой и что-то говорить. Тебе не нужен такой старший брат, который сначала успокаивает, а потом лезет с поцелуями. Тебе не нужен такой брат. Тебе не нужен я. С этой мыслью наливаю стакан воды и залпом выпиваю, следом, тут же, доставая пачку сигарет. – Ты охуел что ли? – в следующее мгновение я вздрогну от того, что ты зовешь меня, что твой голос оказывается совсем рядом. Лихорадочно пытаюсь придумать, куда бы мне сбежать, но не могу ничего сделать, и просто стою, избегая поворачивать голову и встречаться с тобой взглядом. Наверное, мне уже нечего терять, ведь так? Говори, Отис, я все равно не начну первым.
[nick]Lucas Demaury[/nick][icon]https://i.imgur.com/rJH7PJ7.png[/icon]

За что ты извиняешься, Отис? За то, что напугал меня или за то, что твой брат конченый идиот? Ты действительно напугал меня, потому что я думал, что ты ушел. Я верил, что ты уйдешь и не захочешь больше иметь со мной ничего общего. Или ты хочешь попрощаться, сказать, что я не брат тебе больше, что я переступил черту, которую нельзя переступать. Я поцеловал брата. Это совершенно противоестественно, совершенно противозаконно и может вызвать лишь отвращение и презрение. Но почему тогда я все еще испытываю возбуждение? Все еще помню, какие твои губы на вкус.  А то, как робко ты отвечал на поцелуй. Ведь это был твой первый раз. Первый раз должен быть другим. Этот поцелуй должен быть особенным и запомниться на всю жизнь. А ты и запомнишь. Ты едва ли теперь сможешь отделаться от воспоминаний о том, каким взглядом я смотрел на тебя прежде, чем поцеловать. И от мыслей о том, что первым в твоей жизни тебя поцеловал родной брат. Да уж, такие себе воспоминания. Я не хочу думать об этом, не хочу вспоминать о том, как совершил самую главную ошибку в своей жизни. Зачем ты все еще стоишь здесь, Отис?  Зачем пытаешься заставить меня что-то сказать. Едкий сигаретный дым попадает в глаза, и я щурюсь, пытаюсь проморгаться. Я не хочу говорить о произошедшем, мне совершенно нечего сказать тебе. И я очень надеюсь, что ты поймешь это, что не станешь мучить меня сильнее, чем я сам мучаю себя. Я никогда не смогу простить себя, никогда не смогу общаться с тобой снова и смотреть в глаза, улыбаясь и говоря, что ты лучший брат на свете, хоть и огромная заноза в моей тощей заднице. Не говори ничего, Отис. Лучше просто уйди. Я не понимаю, зачем тебе все это нужно, зачем тебе этот бессмысленный разговор со мной, который все равно ничего не изменит. Потому что я знаю, что это было, знаю, что совершил глупость, что сделал ошибку. Что позволил своим эмоциям взять верх, что не нашел в себе силы остановиться и не идти дальше. Я долго хотел этого, на самом деле хотел, но не мог даже представить, что  все это произойдет на самом деле. Что я не смогу удержаться. Ты виноват в этом, Отис. Со всеми этими разговорами об ориентации, я как будто забыл на мгновение, что мы братья, и что ты не просто парень, с которым мы беседуем в кафе, и с которым, возможно, нас ждет бурная ночь. Я забылся, и в этом виновато совсем не выпитое пиво.

Ты не уходишь, ты не оставляешь меня, и мне уже просто физически больно от того, что ты рядом. Я хочу утонуть в своей боли один, в одиночестве, а не слышать твой голос и не отвечать ни на какие вопросы. – Не называй меня Лулу! – в этом обращении всегда было что-то очень семейное и близкое, но не сейчас. Сейчас мы совершенно не близки. – И будет лучше, если ты забудешь обо всем! – да, так будет лучше для нас обоих. Я смогу справиться с собой, да и ты когда-нибудь, я надеюсь, сможешь забыть об этом и простить меня. Может, когда-нибудь мы даже встретимся  семьями, когда мне уже будет лет сорок, и вспомним о том, как были когда-то близкими и самыми важными друг для друга людьми. Но ты не затыкаешься. Просто не собираешься молчать, словно не обращая внимания на то, что я только что сказал. Ты ведь даже не вздрогнул от моего грозного тона, даже не обиделся. Какого черта, Отис? Что происходит с тобой? Ответ на невысказанный вопрос придет почти сразу, и я едва не поперхнусь сигаретным дымом. Тебе, прости, что? Понравилось? Ты что, серьезно? Я все еще не смотрю на тебя, но твои слова задевают какие-то тонкие и очень нежные струны моей души. Мне становится труднее дышать, а дым от практически истлевшей сигареты уже не проникает в легкие. И все еще молчу. Я просто молчу, потому что мне нечего сказать. Мой разум совершенно отказывается верить в то, что это реально, потому что так не может быть. Ты добавляешь еще одну фразу, и я не выдерживаю. Резко вздрагиваю и оборачиваюсь к тебе, впиваясь взглядом. – Это очень смешно, Отис. Замечательная шутка вышла. Прекрати издеваться надо мной! – конечно, я не верю тебе, не верю в твою искренность, но твой потухший взгляд темных глаз все же отзовется щелчком где-то в районе сердца. Я отведу свой взгляд, а ты покидаешь кухню, возвращаясь в гостиную. Почему я все еще не слышу хлопка закрывающейся входной двери? Почему ты не покидаешь мой дом и не даешь мне наслаждаться и упиваться своей болью? Мне нужно это. Но твои слова не выходят у меня из головы. Тебе понравилось, и ты хочешь повторить? Это слишком жестокая шутка, Отис. Слишком даже для тебя. А вдруг, нет? Ты выглядел расстроенным, когда я отвечал тебе язвительными фразами. Я не знаю, что мне думать и что делать. Сигарета давно истлела в моих пальцах, а пепел безобразно рассыпался по столу. Но я не стану обращать на это внимание. Мне кажется, я должен сказать тебе что-то, но только что? Ты ждешь от меня реакции, а ее нет. Я ощущаю лишь звенящую, тянущую пустоту внутри.

На негнущихся ногах я все же отправлюсь в гостиную, где ты сидишь на разобранном диване совершенно поникший. Я сяду рядом с тобой, и старый диван предательски скрипнет, обращая твое внимание. Только я все также избегаю твоего взгляда. Я закрою глаза, но чувствую, что ты рядом, что ты здесь. Я слышу твое ровное дыхание, но так и не могу найти слов, чтобы извиниться или даже попросить тебя забыть об этом и позволить мне снова быть просто твоим братом. Неожиданное прикосновение твоих пальцев к моим заставит меня вздрогнуть и распахнуть глаза. Ты смотришь прямо на меня, и твое лицо снова так близко, всего в каких-то сантиметрах тридцати. Твой тихий шепот разрежет тишину, а в твоих глазах я прочту, что это правда. То, что ты говоришь – это правда. Но мне сложно говорить, просто очень тяжело. Я опять отвернусь и закрою глаза. Сделать еще один шаг и пожалеть об этом? Или не сделать и всю оставшуюся жизнь думать о том, что может быть? Слишком тяжелый выбор. Я пытаюсь дышать глубоко, наполняя легкие воздухом, и сделать этот самый чертов выбор. Хотя, наверное, в глубине души я уже сделал его, ведь я так долго мечтал об этом. Мечтал, запрещая себе делать это. Запрещая себе мечтать о тебе. Я открою глаза, чтобы повернуть голову и посмотреть на тебя. Ты тоже закрыл свои, но я ощущаю тепло твоих пальцев, так и не разорвав касания. Я не стану ничего говорить, не стану даже произносить твое имя. Свободной рукой я коснусь твоей гладкой щеки, чувствуя пальцами прохладную кожу. В квартире ведь все еще довольно холодно, несмотря на все наши усилия. Ты посмотришь на меня, размыкая веки, а я просто снова поцелую тебя. Мои губы осторожно, даже робко коснутся твоих. Ты правда хотел этого снова? Одного касания хватит, чтобы я снова возбудился, чтобы снова ощутил эту тяжесть внизу живота и желание придвинуться ближе к тебе. Твоя ладонь ляжет поверх моей, и на какое-то мгновение мне покажется, что ты хочешь разорвать поцелуй и посмеяться надо мной. Но ты приоткроешь губы, а я еще смелее поцелую тебя. Язык скользнет в твой рот, исследуя его, и с тихим выдохом я придвинусь ближе, зарываясь пальцами в светлые волосы. Ты, кажется, тоже осмелеешь, и этот поцелуй будет длиться целую вечность, как мне покажется. Я оторвусь от твоих губ и едва заметно усмехнусь, все еще неспособный растянусь свои губы в настоящей улыбке. Ведь мне все еще страшно.[b][/b]
[nick]Lucas Demaury[/nick][icon]https://i.imgur.com/rJH7PJ7.png[/icon]