Я так сильно хотел уехать из дома. Хотел вырваться из этих бесконечных упреков медициной, тем, что я неблагодарный сын, который плевать хотел на семейную традицию, на какую-то чертову династию. Какая к чертям династия, а? мы же не монархи, не цари — мы просто люди, которые днюют и ночуют в больнице, стоят часами, даже порой сутками у операционного стола и бесконечно видят страдания, боль и смерть. И я не хотел быть одним из тех, кто всю жизнь живет подобным образом, кто насквозь, всеми клетками тела, пропах стерильностью. Я не был рожден для белого халата, не был рожден для нескончаемого стресса. Мне жаль всех тех людей, кто более и умирает в стенах больницы. Но я готов сопереживать им на расстоянии в несколько тысяч километров, а не на расстоянии вытянутой руки. Даже психология вызывала у меня приступ паники — я не делал вешать на себя чужие проблемы в семье или стрессы на работе. Я был другого смысла жизни. Я любил творчество, я любил что-то прекрасное, что не похоже на идеально ровный шов или самый ужасающий рентгеновский снимок, которым все вокруг почему-то восхищаются. Я чужой в том мире, где живет моя семья, и они никак не хотят (именно не хотят) понять, что я не стану таким, как они. Поэтому я спешно искал куда перевестись и переехать. Мне было невыносимо и дальше жить в этом городе. Невыносимо снова и снова сталкиваться с родственниками, снова слушать их нотации из раза в раз, из года в год. Сложно передать словами, как меня трясло после семейных ужинов, как я готов был выбросить телефон в окно, лишь бы не слышать новую порцию не самых лестных отзывов о том, что я совсем скатился в какое-то дерьмо. Пусть они говорили не такими словами, но смысл был предельно ясен. Гей и художник в одном флаконе никогда не станет достойным человеком. И знаете, мне было насрать это мнение.

Мне было насрать на все трудности, что возникали на пути, особенно когда я принял решение переехать. Сбор бумаг, какие-то заявления, справки об успеваемости, о семье, собеседования и все прочее — мне от одной только волокиты хотелось все бросить. Но крепче сжимал кулаки и шел дальше. Немного привирал, особенно когда решал какой-то тест для поступления. Мое решение переехать именно в США, кстати, добавило немало проблем. Я идеально знаю французский и итальянский, но с английским происходила полная жопа. Я читал учебники, делал задания в интернете и даже сходил пару раз на курсы английского, но этого было недостаточно, чтобы научиться. Тест, в конечном счете, мне помогал решить друг, несколько лет назад переехавший как раз из Штатов к нам в Марсель. Для него все было таким легким, а я готов был головой об стену биться, не понимая смысла того, что прочитал. Но даже это не останавливало меня от задуманного. Мне нужно было вырваться из Франции, из лап своих родственников, что хотят мне всю душу вытрясти. Они не верят, что я смогу сделать то, что мне нравится. Они ждут, что я опозорюсь и с поджатым хвостом вернусь на родину, скажу, что они были правы. Никто не высказал это вслух, но я без проблем прочитал это в глазах отца. И в ответ я лишь усмехнулся, а затем взял чемодан за ручку и исчез в направлении паспортного контроля. Вот и все. Ничто больше не задержит меня здесь, ничто не изменит решение, ничто не помешает мне стать тем, кем я хочу. Здравствуй, Чикаго! Станешь ли ты мне новым домом?

Меня никто не встречал, никто не ждал в аэропорту. А нет, погодите. Я подхожу к женщине с табличкой, на которой указано мое имя. — Эм, мадам? То есть, миссис? Простите, — чувствую себя крайне глупо и застенчиво улыбаюсь, не желая оскорбить ту, что, кажется, правда меня встречает. Она смеется над моими нелепыми попытками разобраться в обращении и представляется миссис Кроун, завучем по воспитательной работе в университете. Ну, или что-то подобное, я не уверен, что смог правильно перевести такой термин в голове. И да, она действительно встречает меня, хотя меня предупреждали, что такое вряд ли получится из-за загруженности среди сотрудников университета. Но все же чудо случилось, и мне даже как-то стало приятно и ощутимо легче в моральном плане. Миссис Кроун ждет, пока я получу свой багаж, и будут готов отправиться в новое место жительства. Небольшая бумажная волокита и у меня на руках карта университета и кампуса, мое расписание и еще куча всяких бумаг, которые мне только предстоит изучить в спокойной обстановке. По пути к кампусу миссис Кроун с некоторым волнением сообщает, что я подал документы в неудачное время и все места в общежитии были заняты. Это вызвало у меня недоумение: я что, буду спать в кладовке? Но нет, кажется, все не так плохо. Мне предлагают пожить в комнате с повышенным комфортом и подождать, что в ближайшее время какая-то комната сможет освободиться, и я перееду. Круто. Только я не знаю, радоваться мне или паниковать, что стоить проживание тут будет мне многим больше запланированного.

Уже у входа в жилое здание, телефон моей провожатой зазвонит, и она вынуждена с извинениями покинуть меня, отправляясь по супер важным делам. Я пожимаю плечами и поднимаюсь по лестнице, здороваясь с охранником. Среди всех бумаг, что мне надавали, я не без труда нахожу какой-то пропуск, и наконец, меня пускают внутрь. Третий этаж, комната 312. У меня есть ключи, которые без труда открывают дверь, а я не без труда вваливаюсь в комнату со всеми своими пожитками. Конечно, часть из них ехала отдельно курьерской доставкой и мне еще предстоит их получить, но и без того барахла хватило. Выдохнув, я, наконец, поднимаю голову и вижу выходящего из ванной парня. — Привет, меня зовут Ноэль! — улыбаюсь максимально дружелюбно и осознаю, что проблемы с языком перековеркали даже такое банальное приветствие. Хотя, этому парню кажется, вообще все равно на происходящее в комнате. Я вопросительно поднимаю бровь и молча наблюдаю, как это новый сосед, не удостоив меня даже взглядом, покидает комнату. Ну, хоть не толкнул, что я на пути стою, и то достижение. Я качаю головой и выдыхаю, решая не брать произошедшее пока в голову. Мне нужно разобрать вещи и просмотреть карты, которые мне выдали. Потому что хочется жрать, а в самолете я все время спал и пропустил перекус. Так я и сделаю. Сначала мужественно разберу чемоданы и сумки, распихивая вещи по своим местам, попутно провожу себе экскурсию. Я готовился к худшим условиям в обычной общаге, но в этой крутой все реально круто. Свой шкаф, своя ванная, а не как принято одна на коридор. Занимаю свободное пространство своим нехитрым скарбом, а затем с наслаждением залезаю в душ, после которого чувствую себя человеком. Теперь осталось наградить себя обедом. Или уже даже ужином.
[nick]Noël Larivière[/nick][icon]https://i.ibb.co/51QFJWP/image.png[/icon]

Конечно же, мне было страшно приезжать в неизвестную страну, в совершенно новую и неизведанную жизнь. Это не так пугает, если ты просто едешь куда-нибудь в Азию в отпуск на десять дней. Там даже забавно оказаться беспомощным в новой стране, в новой культуре, новом языке. Но здесь такой номер не прокатывает. Мне предстоит как-то обустроиться в чужой стране, каждый день многие годы просыпаться и слышать чужую мне речь, привыкать к чужим привычкам и менталитету. Я не боюсь трудностей, но с ними тоже лучше справляться, когда рядом есть друг и какая-то опора. У меня ее, к сожалению, нет. У меня вообще ничего нет, кроме злости, таланта и упрямства. Поэтому я планирую выжить, ведь и другого варианта у меня тоже нет. Я не могу позорно провалиться и вернуться во Францию, где любимые родственники с радостью сожрут мой мозг чайной ложкой. Ну, или еще что похуже. Поэтому я тут, схожу с трапа самолета, еду в новое жилище, кручу головой по сторонам, потому что для меня вся окружающая обстановка немного дикая и чуждая. Я привыкну, да. Я обязательно привыкну к этой жизни. Вот, даже начну местную резиновую еду пробовать, скучая по нашим обалденным булочкам на завтрак и всем моим любимым деликатесам, которые тут совсем другие на вкус. Я привыкну к тому, что люди тут не такие, как в Марселе, как они смотрят на меня иначе, словно знают, что я как пришелец в этом городе. В один момент я даже немного порадовался, что судьба и удача привели меня именно в Чикаго, а не в Нью-Йорк или Лос-Анджелес. Все-таки я не готов морально к таким огромным городам, начиная свой путь среди американцев. Тут я смогу влиться в эту жизнь значительно быстрее. Но самое первое, что мне предстоит — выучить чертов английский.

Я даже своего соседа не смог нормально поприветствовать. Хотя, конечно, то, что меня проигнорили никак не относится к моему произношению. Просто этот парень — мудила. У него же на роже написано все то, что он из себя представляет. Я могу за три минуты набросать полную и красочную характеристику моего нового соседа, достаточно лишь увидеть его надменный взгляд, сжатые губы, распорядок дня и вещи, что его окружают. Про себя я тихонько усмехался и ухмылялся, как-то до конца не веря, что он реально такой. Словно клише ходячее, все в нем так и кричит о типичном зажравшемся на папочкины деньги ловеласе, который думает, что существует только его мнение, его персона, его мир. И все должны этому поклоняться и восхищаться. Я, конечно, тоже тот еще нарцисс и себя люблю бесконечно сильно, но все-таки у меня есть мозг и я умею им пользоваться. А вот о парне сказать сложно. В первый же учебный день я познакомилась с некоторыми людьми, с кем ходил на пары или к кому присел за столик в кафетерии. Моя улыбка и слишком явный акцент сразу же вызывали интерес у людей, и мы без труда находили общий язык (да-да, смешной каламбур). Тем не менее, многие были не против познакомиться с французом, узнать его. Пара девушек в коридоре успела мне построить глазки, что вызвало у меня лишь ухмылку. Они ведь даже не догадываются, что мне совершенно ровно на то, какие они сексуальные и красивые. Так вот, я познакомился с парой ребят, которые дали мне ответы на вопросы, кто же ты такой, мой наглый сосед.

Это было все ожидаемо, и я подумал точно так, как и есть в реальности. Я знаю, что тебя зовут Ноа, и это даже немного смешно. Но знание твоего имени и краткой сводки о твоих похождениях мне не дало ничего. В том смысле, что ты все так же молчал, разве что по телефону без конца базарил. А мне что? Мне с тобой делить вообще-то нечего, но все равно хотелось хоть какого-то общения и даже больше меня бесило это напряжение, висевшее в воздухе. Но я больше не лез. Раз ты не хочешь общаться и у тебя есть на то причины (но я же в этом не виноват; про твое житье в одиночестве мне тоже рассказали), то мне вообще по барабану. Я занимаю свою территорию, не занимаю надолго ванную, не издаю много шума. Идеальный сосед, согласись? А вот ты нет. Я не думал, что очередной день принесет мне такую записку на двери. Мне придется перечитать ее пару раз, чтобы понять, что я не ошибся с переводом. И нет, не ошибся. Да и громкие стоны за дверью вне сомнения подтверждают текст. Но кто сказал, что меня это собьет с толку? И я делаю все, как обычно. Открываю дверь и захожу в комнату, чуть поморщившись от визга и мата, резанувшего слух. С философским выражением лица наблюдаю, как твоя девушка в истерике выскакивает из постели и собирает свои шмотки. — Читать умею, Ноа. Но тебе стоит знать, что я — гей, и эта ваша возня под одеялом меня совершенно не волнует, — за неделю, что я живу здесь, новые друзья немного помогли мне с английским на уровне разговорного. Я стал говорить чуть понятнее, хотя акцент, конечно, убивал многие слова и звучание. Но ты меня понял. Невозможно не понять по такому твоему вытянувшемуся лицу и даже на мгновение остановившейся и зависшей девушке, которая совсем забыла, что так и стоит без лифчика, в одних джинсовых шортах. — И если тебе очень хочется долбить какую-нибудь первокурсницу, то можно попросить меня вежливо и лично. Я всегда готов пойти навстречу.

Под вашими взглядами я спокойно пройду к своей кровати и завалюсь на нее, поправляя подушку под головой, и доставая из кармана телефон и наушники. В конце концов, замешательство пройдет, и наша гостья покинет комнату, напоследок называя тебя так, как мысленно я и сам мог назвать. Так сложилось, что в этот момент между песнями у меня образовалась пауза и ее я услышал. Широко ухмыляюсь и погружаюсь дальше в музыку, на время, выпадая из реальности и приводя мысли в порядок. Это было трудный учебный день, и я вымотался. Часа через полтора правда ожил желудок, и мне пришлось прервать свое увлекательное занятие. На мои движения ты отреагировал живо, не как раньше. А я тем временем встал и пошел в ванную. Пробыл там не больше двух минут, а по возвращении получил сюрприз от тебя. Ты заговорил со мной? Сам? Даже нормально, как с человеком? Я сначала даже не поверил. Хотелось оглянуться, уточнить, нет ли в комнате кого-то еще, с кем ты мог разговаривать. Но нет, это явно относилось ко мне. Обалдеть. Я что, где-то потерял свою шапку-невидимку? — Прости, что? — нет, я, правда решил, что ослышался и мои проблемы с языком дали еще большие осложнения.
[nick]Noël Larivière[/nick][icon]https://i.ibb.co/51QFJWP/image.png[/icon]

Ты даже не осознаешь, насколько комично выглядишь сейчас. Прикрываешься одеялом и сотрясаешь в комнате воздух своим матом, словно пытаясь перекричать свою шумную подружку. От вас у меня даже голова разболелась: в гробу я такой дуэт видел и слышал. Но об этом можно поговорить потом, когда страсти улягутся. А пока я просто прошу немного тишины и покоя, ведь мне совсем не хочется врезать тебе, чтобы заставить заткнуться хоть ненадолго. Да, у меня был трудный день, и я устал, я морально выжат. Мне хватает проблем с тем, как я долблюсь с вашим английским, и как за него долбят меня преподаватели. За эту неделю большую часть времени  я провел, держа в руках словарь и юзая переводчик, чтобы разобраться в дебрях языка, прежде чем познавать художественную историю или любой другой предмет. А еще ты со своей наглой физиономией. И мне нужно немного передохнуть, прежде чем пойти дальше, прежде чем вернуться в реальность. И, к счастью, ты не отнимаешь у меня этот шанс и не лезешь с разборками. У меня было время подумать о своем поступке и решить, что я все-таки правильно сделал, что поставил тебя на место. Я не позволю какому-то второкурснику так со мной обращаться и разговаривать. А если тебя что-то не устраивает, то можешь вопрос «своей территории» и правил обговорить с миссис Кроун. Уверен, ей будет интересно, а мне — нет. На то я и решил, что больше не ввяжусь в разборки с тобой, а продолжу тихо жить по своим правилам и правилам общежития. Только, оказывается, ты тоже времени даром не терял и к моему «воскрешению» успел остыть. Это было даже странно, если не сказать пугающе. Как ты быстро перешел из одного состояния в другое. Не кроется ли здесь подвох? Поэтому я не спешу расслабляться, когда ты отвесишь мне подобие комплимента. Я просто не поверю в то, что услышал. И переспрошу, но ты повторишь то же самое, но другими словами. Это что-то новенькое. — Какая честь получить твое уважение. Я отмечу этот день в своем календаре, — я усмехаюсь, но совершенно без сарказма. Скорее, меня веселит эта ситуация. А еще вводит в замешательство тот факт, что ты творишь всякую дичь уже не в первый раз, а мне не хочется высказать тебе пару отборных французских матов, чтобы поставить сопляка на место. Что же это такое творится?

Я подумаю об этом на досуге, обязательно. А пока что возьму свой творог, чтобы перекусить и не выходить из комнаты туда, где слишком шумно. Ну, и в тебя йогурт кину. Мне же не жалко. Только не испачкай нам пол, пожалуйста. Ведь не сказал бы я, что ты чистюля. Наверное, привык, что за тебя порядок наводит прислуга? А здесь ее нет, увы. И уж я ей точно не стану, хотя бы потому, что сам не фанат чистоты, но за собой убрать могу, если это будет мешать другому. Но сейчас не время занимать голову этим. Меня ждет неравный бой с домашкой и английским, который я уже люто ненавижу. В который раз я думаю: какой черт меня дернул переехать в Штаты, а не в Италию, например? Да хотя бы в Норвегию, ведь с их языком у меня сложились более теплые отношения, чем с английским. Но сожалеть уже поздно, я выбрал свой путь и буду биться за то, что запланировал. И до самого вечера я буду придерживаться этого плана, пока мозг не начнет отказывать, а буквы не начнут скакать перед глазами. На этом я закончу мучения и пойду отдыхать, чтобы примерно в таком же ритме прожить всю неделю. В сравнении с прошлой она неплохо так изменится, кстати. Благодаря новым друзьям я смогу подтянуть разговорный английский, да и на слух начну воспринимать информацию лучше, с тобой установится относительный мир, и мы даже не поругаемся ни разу, а легкое ворчание я спишу на магнитные бури. Я смогу сдать парочку заданий мерзкой, явно работающий раньше где-то надзирателем в исправительном учреждении, профессору Стейланд, и посчитаю, что это дело надо отметить. Вот только выходить из комнаты и идти в кафетерий, как и в город, мне совсем не хотелось. Погода не располагала, а куча учебников все еще сама себя не изучила. Кто бы знал, что в этот момент ты словно прочитаешь мои мысли и завалишься в комнату с большой коробкой пиццы, тут же наполняя помещение этим фантастическим ароматом. Кстати, пицца здесь, мягко говоря, не очень. Но я предпочитаю не расстраивать из-за этого нюанса. Могло быть и хуже.

  Твои усмешки хоть и можно было игнорировать без проблем, но иногда они меня очень бесили. Вот как сейчас. Поэтому я одарю тебя совершенно не милым взглядом, мысленно желания провалиться ко всем чертям. Так хорошо было спокойно, пока ты не завалился. Еще и с такими издевательскими вопросами. Я считаю, что отвечать на него будет выше моего достоинства (и сил). Но ты не сдаешься. Иногда ты как гребанный банный лист, пристанешь, и хрен отдерешь от себя. Мне придется приложить усилия, чтобы не психануть и не послать тебя к чертям подальше. Но сдержаться и не высказаться все равно не получится. — Fuck you, Ноа, — ворчу достаточно тихо, но ты услышишь и ни сколько не обидишься. А жаль. Ты начинаешь трещать безумолку, а я лишь морщусь, особенно когда дурацкая коробка с пиццей падает на мою кровать поверх всех учебных материалов. Блять, ты определенно меня бесишь, мудила. Ругаться с тобой бесполезно, я знаю. Если первое время я твою наглость мог спокойно пропускать мимо или скептически качал головой, то с тех пор как мы более или менее стали походить на соседей, я начал конкретно беситься из-за твоих действий. Потому что, черт возьми, они мешали мне жить нормально и тихо, как я хочу. Однако в очередной раз я просто тяжело вздохну в ответ на твою бестактность и возьму кусок пиццы, быстро его затачивая. Мне плевать, сколько долларов она стоит, ведь ты совершенно не обеднеешь, если поделишься парой кусков ароматной пищи почти что богов. Пытаться что-то объяснять с набитым ртом — такое себе занятие, но я понял это не сразу. Тема очень меня задевала, и я начал было активно ее вываливать, но слегка не рассчитал свои способности. Конечно, ты нихрена не поймешь, что я пытаюсь сказать. От досады я закатываю глаза, а в итоге просто махну рукой и продолжу пережевывать, игнорируя благодарность или хвалебные слова. Обойдешься. — В гробу я видел этот английский, — когда проглочу последний кусок, наконец, отвечу на твой вопрос. — Слушай, ты… — будто какими-то словами можно остановить твою наглость. Вот и сейчас ты суешь нос в мой учебник, перелистывая страницы и пялясь на обложку. О, ну приехали. Мне шпаргалки будет какой-то второкурсник давать. Отлично. Ты не посмотришь в мою сторону и не увидишь выражение лица, которое красочно показывает, что я думаю о тебе и твоем вторжении в мои дела.

Вот кто тебя просит ползти? А, черт с тобой. Проще, наверное, согласиться. Да и ответы никогда не бывают лишними, а мне уж больно хочется поскорее распрощаться с этим тихим ужасом, да вздохну чуть свободнее. — Я не то чтобы любитель тусоваться. По крайней мере, тут мне это делать особо негде. Но за помощь спасибо, — ладно, я умею благодарить, я умею быть вежливым. Тянусь к ноуту и открываю письмо от тебя, мельком скроля архив с кучей файлов. Да, пожалуй, тут мне тоже придется приложить усилия, чтобы разобраться в твоих шпаргалках. Но это гораздо приятнее, чем мучиться самому с нуля. — О, я уверен, только потому, что ты перетаскал в эту постель кучу отличниц, ты все еще числишься студентом. Ну, и родительские деньги делают свое, — усмехаюсь и тянусь за еще одним куском пиццы. Мы не говорили по душам, и ты не рассказывал о себе, но у меня хорошие информаторы, которые давно выложили твою биографию с мельчайшими деталями. Так что я в курсе, как сладко тебе живется, пускай и в этой ссылке. По крайней мере, ты живешь в отличной комфортной комнате и не думаешь об оплате за нее, а меня уже начинает потряхивать от мысли, где я буду брать деньги в следующем месяце. Но лучше не стоит о грустном сейчас. Я придумаю выход. Может, позвоню паре знакомых, которые могут подкинуть работу даже в Штатах. Я же не зря позировал в трусах для страниц журналов. Может, кого-то здесь заинтересует моя физиономия для очередной рекламы парфюма или одежды. Я не против покривляться на камеру в чем угодно, лишь бы заплатили. Идея кажется такой заманчивой, что рука потянется к телефону, чтобы набрать подругу, но я вовремя себя оборву. Не сейчас и не здесь. — Эй, а может, еще какую полезную помощь подкинешь? Не думаю, что тест по истории сильно отличается у второго и четвертого курса, — я решаю использовать аттракцион щедрости по максимуму.

Постепенно моя жизнь стала налаживаться. Я смог подтянуться в учебе, в английском (не без твоей помощи, надо признать. Ведь помимо готовых ответов ты помогал мне с произношением и написанием, хоть и не забывал подчеркнуть, что ты мне не нянька), смог втянуться в жизнь американского студента и даже привык к отсутствию любимых блюд и продуктов на полке в супермаркете. Кажется, все приходит в норму. Разве что бесят звонки от родных, которые я либо сбрасываю, потому что сижу на паре, либо просто игнорирую. Но приходится и перезванивать. Им надо знать, жив ли я еще и не бомжую ли под мостом. Так и хочется сказать: не дождетесь. Но я тактично игнорирую все насмешки и прощаюсь, ссылаясь на дела. С каждым разом такой разговор все больше отзывается во мне гневом, а выплеснуть его, увы, некуда. Еще и проблемы с деньгами накатывают все сильнее, а подработка пока не попадается даже с учетом связей и опыта (идти работать в Макдональдс я все же не хочу). Чтобы не сходить с ума зря, я стал много гулять по городу, чтобы изучать его и заодно уставать настолько, чтобы злость просто не могла разгораться внутри меня. Вот и сегодня я пошел на улицу, но решил выбрать новый маршрут. Кто бы сомневался, что мне это аукнется не лучшим образом. Задумавшись, я пропустил свой поворот, а потом ноги вывели меня на незнакомую улицу, и пришлось ковыряться в навигаторе телефона, чтобы понять, куда идти дальше и не пропасть совсем. Как назло смартфон отозвался предупреждением, что зарядка вот-вот кончится. Твою мать. Я совсем не рассчитал этот момент, и теперь следовало срочно найти место, где можно приткнуться к розетке. От того я сильнее прежнего занервничал и замер посреди улицы, игнорируя все вокруг. Это оказалось не лучшей идеей, особенно когда чья-то рука упала мне на плечо. Блять! Я вздрагиваю и поднимаю взгляд, выдыхая. Вытаскиваю наушники и недовольно смотрю на тебя с немым вопросом. Ну, нигде от тебя покоя нет, Ноа Остин. — Мне стыдно за твой французский, друг. Лучше больше не пытайся портить этот божественный язык своим произношением, — отчего-то твои слова и попытка сказать на моем родном языке такую банальную вещь, вызывает у меня усмешку и как-то злость сходит на нет. — Эм, да. Заблудился. И телефон умирает, — трясу бедолагой в воздухе, а ты тем временем выдаешь заманчивую идею. — Почему-то мне кажется, что тебе понятие «вдохновение» вряд ли известно или знакомо, — очередная беззлобная колкость, и я киваю в знак согласия прогуляться.

Еще одна невиданная щедрость от тебя. Это странно, но я не жалуюсь. Как и не жалуюсь не топать пешком по ветру, а ехать в комфортабельной машине, явно папочкином подарке. Но и тут я не скажу ничего против, лучше вот телефон поставлю заряжаться, пока есть время. Одобрительно качаю головой, когда ты включишь музыку и это окажется последний альбом Дрейка — я уже давно понял, что мне не придется страдать, если ты будешь часто включать музыку погромче вне наушников. Вкус у нас примерно похож и это не может не радовать. Но это такие мелочи в сравнении с тем, что я увижу вскоре, оказавшись в одном из бизнес-районов, на верхнем этаже какого-то здания. На нем значится табличка с твоей фамилией и несложно сделать вывод о том, куда ты меня привез. Я не особо понимаю прикол, но молчу, предпочитая дождаться развязки. Когда ты проведешь меня к одному из кабинетов, кивая по пути каким-то рядовым сотрудникам, я удивленно присвистну. Да, не ожидал я, что отсюда такой шикарный вид открывается. Не спеша подойду к огромному панорамному окну и с восхищением зависну в созерцании. Как художнику, мне определенно нравится, как это выглядит. Урбанистические картины и фото всегда были у меня в почете, а фото с высоты птичьего полета — это отдельный момент прекрасного. Эта высота и вечерние огни города тоже пришлись мне по душе. — Тут круто, — в никуда оброню одну лишь фразу, но ты ожидаемо не отреагируешь на нее, задавая свой вопрос. Оторвусь от окна и пройду к соседнему с твоим креслу, усаживаясь с удобством. Вместо ответа отрицательно мотну головой. — Как-то не было у меня желания курить никогда, — и это правда. Конечно, однажды давно я пробовал. В том числе и травку, но не испытал ничего, что могло бы подсадить меня на эту привычку плотнее. Ты удивленно поднимаешь брови, словно я чушь несусветную какую-то сказал. — А ты делаешь это слишком много и часто. Уверен, что от легких еще что-нибудь осталось? — нет, я не пытаюсь тебя учить или порицать. Это твое право, чем занимать руки и чем травить организм. Ты закатываешь глаза и зажимаешь в губах сигарету, прикуривая и затягиваясь. Ловко перехватываешь ее пальцами и выпускаешь вверх облако дыма.

Раньше я как-то не замечал, что у тебя длинные пальцы, такие, словно ты тоже должен бы держать в них кисть или карандаш, а никак не сигарету. Но в принципе это тоже смотрится круто. Я чуть прищурюсь и посмотрю на тебя, наблюдая за очередным движением и затяжкой. Это гипнотизирует сильнее, чем я мог представить. — А знаешь… дай-ка сюда, — подаюсь вперед и, вырывая из твоих пальцев сигарету, от которой ты только что затянулся. Сжимаю ее своими губами и повторяю тоже, что и ты. Твое выражение лица веселит меня. Делаю еще затяжку и выдыхаю тебе в лицо, возвращая твою сигарету обратно. — Ты похож на ребенка, у которого внезапно отняли игрушку, и он не успел это осмыслить до конца, — негромко рассмеюсь и отвернусь обратно к окну. Странный момент, согласись? Еще более странно, как подрагивают мои пальцы после произошедшего. Увы, списать это на действие табака мне не получится. — А выход на крышу тут есть? Должен быть, я уверен, — и ты киваешь, приподнимая бровь, когда я встану. — Полагаю, бутылку чего-нибудь ты тоже сможешь здесь добыть? Я бы выпил, — но только я, ведь тебе еще везти нас в общагу. А с пьяным водителем мне совсем не улыбается мчаться по городу навстречу то ли дому, то ли погибели. Но думаю, ты и сам это поймешь, а если нет… то мы что-нибудь придумаем. Ведь это не важнее того момента, что мне очень хочется выпить, споить тебя и отпустить все проблемы, нависшие надо мной за последнее время. Я давно хотел этого, но напиваться одному как-то всегда вызывало внутренний протест. Да, считай, что мне нужна жилетка и сегодня ты можешь ей стать. Ведь у нас есть бутылка коньяка, два бокала, крыша здания, удобный диван и ощущение свободы. Оно усилится после пары бокалов, но ведь летать никто не собирается.
[nick]Noël Larivière[/nick][icon]https://i.ibb.co/51QFJWP/image.png[/icon]

Я неудачник, знаю. Умудрился так заблудиться и остаться без телефона за считанные мгновения. Такое могло случиться с кем угодно, но получилось именно у меня. Я не удивлюсь и особо не расстроюсь. Нет, конечно, мне не нравится эта ситуация, мне не нравится, что приятная прогулка сейчас станет каким-то квестом на выживание, ну или как минимум за лабиринт сойдет. Я могу попробовать вспомнить, где свернул не туда и вернуться на правильный маршрут. Впрочем, это тоже не так и легкий вариант. Поэтому я начну раздражаться. А особенно когда кто-то беспардонно начнет меня хватать за плечо посреди улицы. К счастью, повезло, что кем-то оказался именно ты. И тебе повезло, что вместо того, чтобы огрызнуться и сказать «ты охуел что ли пугать?», я лишь улыбнусь и шуткану. Не могу понять почему, но за прошедшее время я не раз замечал, что не могу на тебя злиться. Нет, я ору, матерюсь и прожигаю дыру взглядом, когда ты включаешь идиота и выводишь меня из себя будто специально. Но я довольно быстро отхожу и спокойно начинаю общаться. Что-то в тебе сдерживает мои порывы. А ведь в другое время я мог поддаться этому монстру внутри меня и снова сорваться, разрушая все на пути. В прямом смысле. А на самом деле, у меня давненько не было приступов, после переезда их точно не случалось. Я даже немного позабыла о своей проблеме. Позабыл о терапии, что хотел ее продолжать даже в Штатах. Я просто не думал о своем неудержимом желание расхреначить что-то об стену или втащить кому-нибудь в челюсть. Я злился, но это было лишь каплей в море, это было слишком нереальным. В чем причина? Боюсь, что я никогда не узнаю ее. Тем не менее, я рад. И ты должен быть этому рад, хоть никогда и не узнаешь о том, что я почти шизик (я устал от мнения тех, кто прознавал о моих сеансах с терапевтом; будто мы в каменном веке живем, а не в двадцать первом). — Я лучше пожалею преподавателей, которые пытались вложить основы языка в эту пустую голову. И в десяток других, я полагаю, — усмехнусь, совсем не переживая, что ты оскорбишься за мои слова о твоих умственных способностях. Мы уже выяснили, что подобные подколы и критика никак не влияют на человеческое общение. Я слишком вежливый, чтобы говорить о таких вещах серьезно. Ну, как я понял, ты думаешь обо мне именно так. Что ж, я не стану расстраивать тебя и разбивать картинки в голове. Сам все увидишь, если повезет однажды.

— Меня весьма настораживает твоя вежливость, Ноа. Она чужда для таких альфачей, как ты. Но именно что я не лох, поэтому воспользуюсь твоим предложением, — да, ты появился очень вовремя и я искренне рад, что моя проблема так легко решается. Да и от компании в принципе я бы не отказался. Хотя, согласись, что это удивительно: мы постоянно сталкиваемся в комнате, где живем, и должны бы избегать встреч вне ее, чтобы отдыхать от общества друг друга. Но я не против потусить с тобой сейчас, совсем не против поговорить о всяких глупостях, к тому же узнавая какие-то детали твоей жизни (но эта услуга в пакете навигатора, зарядки и доставки мне не особо нужна). — Oh, mon dieu! Ты что, не так потерян для мира, как я предполагал? — в этот раз твой французский звучал даже сносно, и мне отчего-то захотелось услышать еще что-нибудь. Неужели заскучал по родной речи? Ну, для этого достаточно набрать номер родственников и вдоволь окунуться в любимый язык. — Нет, друг, на сегодня вселенная больше не выдержит такого шока, поэтому о вдохновении поговорим в другой раз. Можно даже на французском, — а что, интересная мысль. Кто знает, что тебе пригодится в будущем? Может даже и мой родной язык. Но об этом поговорим когда-нибудь потом, а пока погрузимся в дорогу, музыку и ленивые обсуждения ее. Пока ты не затормозишь на парковке, решительно выходя из машины и направляясь к входу. Мне остается только последовать за тобой, осматриваясь. Да, интересно меня судьба завела сегодня. Но я не жалуюсь. Да и против приключений я никогда не выступал. И оно определенно того стоило. Меня заворожил вид на город, который бросился в глаза, едва я переступил порог какого-то кабинета. Лишь через время я окину его беглым взглядом, все еще не понимая, почему именно это место ты выбрал? Ну что ж, пускай, мне нравится. — Если ты будешь и дальше выводить меня из себя, то возможно однажды ночью я вскрою тебя и проверю, — и не думай, что я пошутил. Или все-таки шучу?

Смена планов происходит молниеносно, я даже сам не успеваю обдумать свои действия, но созерцания тебя толкает меня вперед. Едкий дым наполняет мои легкие, а я смотрю на тебя, испытывая странные чувства. Я отшучусь, ведь так гораздо проще, чем городить огород там, где ему не место. Еще затяжка и сигарета возвращается между твоих пальцев, а мне нужно перевести дыхание. Совершенно неожиданно дрожь где-то в глубине моего тела, наводит меня на странные мысли. Наверное, именно это толкает меня на странный поступок. Хотя, а что странного в желании выбраться на свежий воздух? Это лучше прокуренного кабинета, не так ли? — Я же чокнутый француз, ты забыл? — ухмыляюсь и наблюдаю за тем, как ты встаешь и идешь к мини бару, доставая все необходимое для нашего «пикника». Я покошусь, когда ты плеснешь себе в бокал янтарную жидкость и смело ее опрокинешь в себя. Ну ладно, так даже интереснее, чем сидеть и думать о том, кто поведет машину. Меня все устраивает, даже ветер, бесконечно треплющий мои волосы, отбрасывая их в глаза. То и дело мне приходится убирать их своей пятерней, пристраивая как было до выхода на улицу. Глоток за глотком, я позволяю себе расслабиться. Я ждал этого, хотел этого. Вытяну ноги и откину голову на спинку дивана, просто пялясь в темнеющее небо. Завораживает. Вот только твои слова не к месту разрушат всю магию. Приходится поднять голову и посмотреть в твою сторону. По логике, ты должен был задать этот вопрос уже давно, но случился он только сейчас, только на этой крыше. — А почему бы и не Чикаго? Чем плох этот город? — растягиваю губы в легкую улыбку, так и не давая тебе конкретного ответа. Вообще-то я никому не рассказывал истинную причину своего переезда. Всем любопытным обычно говорил о том, что захотелось перемен, захотелось сбежать из привычной рутины и не сойти с ума. Этого было достаточно людям. Они понимающе кивали, мол, да-да, чувак, мы тебя понимаем и сами живем так же. Вот только они не знали всего, не знали, какие на самом деле были проблемы у меня в Марселе. Как я сходил с ума по-настоящему, переживая, что придется подсесть на сильные препараты, лишь бы не срываться в неподходящий момент, лишь бы не покалечить кого-то из родственников, когда они в очередной раз начинали меня пилить. Я и тебе планировал рассказать ту же версию, когда еще только переехал и мы перешли от игнора к человеческому общению. Так было бы логично. Но отчего-то сейчас я не думаю, что мне стоит выдавать легенду. Точнее, я не хочу лгать.

Я отвернусь от тебя, снова запрокидывая голову и размышляя. Последние сомнения, а стоит ли говорить? Поймешь ли ты или скажешь, что я идиот? Почему мне вообще это так важно? Еще недавно ты меня в упор не видел и не планировал замечать, если бы я не был таким бесцеремонным и знающим себе цену. Почему мне хочется, чтобы ты знал что-то обо мне? — Я выбрал Чикаго, просто ткнув в карту пальцем. Мне было без разницы куда податься, просто надо было и все, — беру небольшую паузу, словно собираясь с мыслями, хотя это и не нужно, ведь я знаю свою историю и ее никак не украсить, подбирая слова. — Но согласись, что могло быть и хуже? Мне нравится тут. Есть, конечно, недостатки. Но где их нет? С ними можно ужиться. С тобой вон ужился. Считай, достижение, — усмехаюсь, но не так, словно это стоящая шутка. Ты хочешь задать мне вопрос, а я даже знаю какой, но не успеешь. Мы оба вздрогнем от неожиданности, когда позади раздастся гневный окрик. Я смотрю на тебя с немым вопросом и поднимаюсь следом, встречаясь взглядом с каким-то мужиком. Мне нужна всего секунда, чтобы понять, что это твой отец. Ты похож на него, Ноа. Не речь не об этом. Я слушаю вашу перебранку и чувствую себя максимально неуютно. Ненавижу оказываться свидетелем чужих семейных ссор и скандалов. Мне всегда хочется исчезнуть или упасть во внезапно возникшую расщелину под ногами. Я и сам всегда старался не допускать, чтобы мои ссоры с родственниками начинались при чужих ушах. Мои дела и моя семья не должны касаться посторонних. А сейчас я сам тот самый посторонний. Неловко переминаюсь, но, к счастью, ваш « разговор» не затянется надолго. Ты берешь коньяк со столика и киваешь мне в сторону выхода. Поравнявшись с твоим отцом, я лишь брошу мельком взгляд, но ничего не скажу. Возможно, это невежливо не попрощаться (или даже поздороваться), но что-то мне подсказывает, что лучше промолчать. Я буду молчать и дальше, пока на лифе мы не спустимся вниз и не вернемся к твоей машине. Я еще раз покошусь на бутылку в твоих руках и припомню, сколько ты выпил, но ничего не скажу.

Ты нарушишь молчание сам, предлагая прикупить еще чего-нибудь и поехать отдыхать дальше. Я согласен, но на вечеринки я сегодня не хочу, не то настроение. В итоге ты скомандуешь «домой», а я помрачнею (как тут не мрачнеть, если коньяк мы успели допить в машине и он оказал свое действие, вынуждая вспомнить, что скоро мне некуда будет возвращаться). Ты замечаешь это и начинаешь выспрашивать, что случилось, а я лишь отмахиваюсь. — Скоро ты снова будешь жить как король в этой комнате, не парясь о соседях, — я ожидал большего энтузиазма, ведь я говорю о том, что комната снова будет в твоем полном распоряжении: води девиц сколько влезет. Но ты не особо рад. — Возможно ты не в курсе, что такая комната стоит дороже обычной. Меня поселили в нее из-за нехватки места. Скоро мне нечем будет за нее платить и надо будет съехать. А если не освободится ничего в обычном блоке, то мне негде будет жить, — развожу руками, посвящая тебя в такое дело, как не имение папашиных огромных счетов, которые могут оплатить любой каприз. — Тогда ты сможешь называть меня не только лохом, но и бомжом, — шутка так себе, да никто и не смеется. И сказать тут особо нечего, поэтому мы замолчим, а я снова расстроюсь, что не смог найти тут работу по своим умениям. Хотя, какие особенные умения стоять перед камерой в дорогих шмотках сомнительного дизайна или просто в трусах. Я думал, что эта тема закрыта и не о чем тут сказать, но однажды вечером, когда мы снова будем лопать пиццу, что ты привез, запивая пивом, которое купил я, ты вспомнил о ней и натурально меня поразил. — Что, прости? — я аж пивом подавился от неожиданности. Закашлялся и не сразу смог успокоиться. — Тебя сегодня по голове не били случайно? — смотрю на тебя с подозрением. Может ты под кайфом вообще? Что-то тяжелое и химическое, определенно. Допускаю даже грибы. Или как я еще должен реагировать на то, что ты предлагаешь прикинуться на один вечер твоим парнем.
[nick]Noël Larivière[/nick][icon]https://i.ibb.co/51QFJWP/image.png[/icon]

Все обернулось так, как я не предполагал даже. Простая прогулка вдруг стала прогулкой с тобой и привела меня аж на крышу какого-то бизнес центра. Недурно, да? Я всего-то хотел посмотреть что-то в городе, что придало бы мне новых идей и эмоций, а получил в итоге то, что не описать. Но я даже не расстроен. Даже эти перепалки и подколы за французский не приносили мне огорчения. Я шутил в ответ и смеялся совершенно легко и искренне, без негативных эмоций. Было весело и хорошо. И коньяк тому под стать: хороший коньяк. И вид с крыши красивый. Вот только разговоры слишком отбрасывали меня к тому, что я не хотел вспоминать. Тема того, почему я переехал — самая популярная. Всем это интересно, оно и понятно, что ты не будешь исключением и тоже полюбопытствуешь. Я мог бы без запинки рассказать о том, что я просто устал от привычной жизни и решил выйти из зоны комфорта. Но именно тебе я не хотел соврать. И это несмотря на то, что ты едва ли бы понял меня. В тот момент я просто думал о том, что нуждаюсь в человеке, который примет меня таким, без легенд и красивых историй. Я хотел хоть где-то быть собой. А с тобой я живу в одной комнате, и это меняет взгляд на какие-то вещи. — Это был скорее побег, чем осознанный переезд. Я действительно выбрал Чикаго наугад, мне правда было плевать, где жить дальше. Я так устал. Просто устал от бесконечных претензий дома, от недовольства мной. Тем, какой я человек. Здесь людям плевать на то, что я художник, что я люблю парней и не собираюсь становиться в будущем скучным семьянином со стабильной работой, — я не смог рассказать тебе всю историю, с подробностями и эмоциями. Решил зайти немного издалека, немного с отступления и пространственных мыслей. Краем глаза я видел, что ты следишь за мной, прислушиваясь. Где-то в глубине я немного опасался, что ты начнешь насмехаться надо мной. Даже если бы это была привычная шутка, я все равно бы не вынес ее. Слишком болезненная тема и я не позволю смеяться надо мной. Но ты не спешил юморить, да и вообще ничего не успел, ведь нас прервет твой отец. Я не хотел быть свидетелем этой сцены, но и просто уйти с крыши никуда не мог. К счастью, все это не затянется надолго, и вы прерветесь. Точнее, ты не станешь больше бодаться и решишь уйти, кивая мне. Меня радует, что ты не забыл о моем присутствии, хоть все это и выглядит довольно странно. Мы не будем говорить о ней, словно выбрасывая ее вообще из истории. И я тоже попробую забыть и вести себя как прежде.

— Нет, mec, на вечеринку я не хочу. Как-нибудь без меня, — качаю головой и ежусь от ветра. Хочу попросить тебя довезти меня до остановки, чтобы я смог выбраться из этого района, а ты мог спокойно ехать на свои вечеринки. Но ты предлагаешь ехать домой сам, и я лишь киваю в знак одобрения. Этот план меня устраивает. И снова мы в твоей машине, а речь заходит о том, что дома у меня скоро не будет вообще. Ты не сразу понимаешь о чем я говорю, а потом просто не найдешь, что ответить. Оно и понятно, да и я не жду ничего другого. Мы из разных миров и ты никак не сможешь мне помочь, даже банально поддержать. Но я и не жду ничего. Лучше подумаю, где найти денег, чтобы снять комнату. Неужели все-таки придется устроиться на работу к кафе или еще куда-то? Черт, нет, не хочу. Так я и страдал несколько последних дней, пока однажды вечером ты не завел разговор, заставивший меня слегка напрячься. Не то что бы я о тебе плохого мнения, но твои идеи заведомо заставляют меня насторожиться. Что я и делаю, наблюдая за твоим самодовольным выражением лица. Что-то явно нехорошее последует за этими словами, и я как будто в воду глядел. — Ты сейчас серьезно? Mec, я что, похож на идиота? — ты непонимающе смотришь на меня, ожидая продолжения, а я начинаю раздражаться. Хотя на самом деле я растерян и никак не ожидал подобного. — Ты хочешь меня использовать, чтобы отомстить своему отцу. Я на такое не соглашусь никогда. Это раз. И деньги мне твои не нужны. Точнее, его деньги. Это два, — пиво и пицца больше не лезут мне в горло, поэтому я бросаю недоеденный кусок обратно в коробку и ставлю пиво на стол. — Иди с такими шутками знаешь куда? «Ты же гей, тебе это ничего не стоит», — передразниваю твои же слова, чувствуя злость, реальную злость. — Я знаю, что ты гомофоб и с радостью бы закидал меня камнями, если бы это практиковалось в современном мире.  Но блять, я не думал, что ты вот так хочешь меня использовать для своих целей, своей войны. Нет, Ноа. То, что я гей — не значит, что надо мной можно издеваться и прикрываться, — бросаю последнюю фразу и встаю. Суну ноги в кроссовки и прихватив куртку со своей кровати, уйду из комнаты, чтобы проветриться.

Да, мне нужно немного пройтись и успокоиться. Я не хочу выйти из себя и поддаться тому безумие, которое давно не ощущал. На улице уже стемнело, и почти не встречаются прохожие, чему я рад. Пройдусь по знакомой улице, чтобы не заблудиться, как в тот день. Дойду до супермаркета и зайду внутрь. Бесцельно брожу между рядами, а в итоге возьму лишь бутылку воды. На кассе немного замешкаюсь и попрошу пачку сигарет и зажигалку. Зачем? Сам не знаю. Просто называю марку сигарет, что куришь ты, и вскоре покину магазин со всеми покупками. Отойду на некоторое расстояние от супермаркета и замру, покрутив пачку в руках. Я не собираюсь начинать курить, не собираюсь перенимать чужие вредные привычки. Так ведь? Однако дальше мои пальцы проворно открывают пачку, доставая сигарету. За ней еще одну и еще. Я прохожу по району пару часов, но все-таки направлюсь обратно в общагу. Ты разлегся на своей кровати, и смотришь какой-то фильм в ноутбуке, а я ничего не скажу, хоть и чувствую твой взгляд на себе. Схожу в душ и завалюсь в кровать, затыкая уши наушниками. Кто же в тот момент знал, что на следующий день меня позовет к себе миссис Кроун и с улыбкой (мне кажется издевательской) напомнит, что я должен оплатить комнату. Черт! Я совсем забыл, какое число. Но ей я киваю и обещаю, что прямо сейчас внесу необходимую сумму. Кто бы знал, что судьба решит поиздеваться надо мной еще сильнее? В ужасно настроении я возвращаюсь в общагу. Тебя в комнате нет, но я не спешу расслабляться. Заваливаюсь разбирать задания, которые задали к следующим парам и выпаду из реальности на несколько часов. Ты вернешься только вечером, привычно бросишь приветствие, а я лишь кивну. В комнате повиснет напряжение, которое нельзя не ощущать, а я буду ерзать на кровати, раздумывая, как быть дальше. — Зачем тебе это нужно? Ну, то есть, зачем я? Возьми с собой любую шлюху и твои родители и так сойдут с ума. Думаю, среди твоих знакомых найдется самый жуткий вариант, — неужели я не прав? Почему тебе понадобился именно гей? Эти вопросы не давали мне покоя все это время.
[nick]Noël Larivière[/nick][icon]https://i.ibb.co/51QFJWP/image.png[/icon]

На какое-то время я позволил себе размечтаться, что все налаживается. Что я нашел себе место в этом городе, что прижился, что завел новые знакомства, которые принимают меня таким, какой я есть. Что, кажется, я нашел друга. Возможно, я тороплюсь, записывая тебя в друзья, но все-таки и знакомым язык уже не повернется тебя назвать. Ты, конечно, тот еще мудак иногда, но мне комфортно с тобой общаться и жить в одной комнате. Мы даже больше не придираемся к недостаткам друг друга. Просто привыкли, да? Приняли все, как должны, и продолжаем жить дальше. И это здорово. Как и здорово было просто вот так спонтанно затусить с тобой в том бизнес центре, пусть нас оттуда и вскоре почти выгнали. Это было весело и даже разговор, который я стараюсь минимизировать, разговор о моей жизни и причинах приехать в Чикаго. Ты не успел ничего ответить, не успел завалить, быть может, меня вопросами, а я совсем не считаю, что это к лучшему. Мне ведь хотелось выплеснуть свои мысли и свою боль, хотелось довериться кому-то. Боль давила на меня изнутри, мучила меня, но рядом не было никого, с кем я мог бы обсудить это. Там, дома, у меня остался лучший друг; мы созваниваемся и переписываемся, но он сейчас погрузился в свою личную жизнь, налаживая отношения с бывшей, поэтому немного отстранился от меня. И я мучаюсь, я маюсь, а еще того, кому мог бы доверять здесь. Ведь надо считать, что теперь мой дом здесь и стоит начать строить жизнь капитальную и привычную. Но что-то я увлекся сторонними мыслями и забыл, как все закончилось. Точнее, как мы не вернулись к прежней теме, да и настроение из-за комнаты у меня слегка упало. Однако в тот момент я даже не предполагал, что произойдет дальше. Мои мысли были заняты кучей насущных вопросов, а потом вдруг это. Предложение, не поддающееся никаким законам логики. Да и морали тоже. В смысле ты хочешь, чтобы я сыграл твоего парня? Это шутка? Тупой прикол, которые так типично для такого, как ты? Что это, Ноа, попытка поиздеваться надо мной?

Да, я думаю, что ты либо сошел с ума совсем, либо за что что-то мне хочешь отомстить, ставя в такое положение. Но вот только для меня это не шутки. Моя ориентация всегда вызывала много вопросов и долгих взглядов. Особенно среди родственников, которые поверить не могли, что я выбился из строго потока одинаковы людей, живших одной мечтой и целью. Я всегда был белой вороной и тем, кого стыдятся показывать приличным людям. Я всегда был объектом замечаний и указок, типа «в кого же ты такой?». Когда-то меня это пугало. Потом обижало и задевало. А потом я понял, что меня никогда не примут таким, что я один. И я отстранился, просто выключил весь негатив, летящий в мою сторону, и стал жить так, как мне хочется, невзирая на пересуды и упреки. Я боролся за свое право жить среди всех людей, потому что я такой же нормальный, как и они все. Просто у меня другие вкусы. Почему никто не унижает человека за то, что он любит вестерны, когда в то же время все вокруг обожают триллеры, например? Никто не унижает людей за то, что они не любят молоко или ненавидят общественный транспорт. Так почему люди так отчаянно цепляются за тот факт, что мужчина может любить другого мужчину, а не женщину, как они все привыкли? Почему кому-то это важно настолько, что они идут на преступление, на убийство, лишь бы навязать человеку свои убеждения и свою ориентацию? Я никогда не мог понять это, да и не смогу дальше. Я просто привык жить с тем, что вокруг меня немало тех, кто осуждает мои предпочтения. И я знал, что ты их тех, кто считает нетрадиционную ориентацию чем-то мерзким. Да, пожалуй, ты прав, говоря, что никогда не попрекал меня тем, кто я есть. Хотя, должен признать, мне всегда было любопытно, о чем ты думаешь, если вспоминаешь, что я гей? Но это не отменяет тот факт, что сегодня ты выдал идею о том, чтобы использовать меня в своих целях. Даже если не брать в расчет ориентацию — все равно это мерзко и неправильно. — А как иначе. Ты хочешь позлить отца, заставить его психовать. Значит надо выдать что-то такое, что ему неприятно будет. Либо ему неприятно знать, что ты идиот и связался с жуткой шлюхой и она тебя использует. Либо твой вариант: парен-гей и тот факт, что ты совсем сошел с ума. Оба из них твоему отцу не понравятся, и это еще мягко сказано. Но почему-то ты выбрал меня. Почему? Почему этим способ воздействия на него, ты видишь меня? Что я тебе сделал?

Я не могу понять твои мотивы. Как и свои вообще-то еще не до конца понимаю. Со вчерашнего вечера я не хотел даже смотреть в твою сторону, не хотел разговаривать и в принципе замечать твое существование. Но разговор об оплате вывел меня из равновесия. У меня были оставлены деньги на эти цели уже давно. Но так сложились обстоятельства, что мне пришлось часть из них потратить на неотложные цели. И теперь мне нечем платить за комнату, а работу я так и не нашел. И время поджимает, а на улице я не хочу оказаться, поэтому у меня был шанс подумать над твоим предложением. Вернее, твои слова, что ты оплатишь мое проживание на три месяца вперед въелись в мое сознание. Это был бы отличный вариант и выход, вот только какую цену мне надо заплатить за такую услугу. Я не уверен, что смогу вообще принять тот факт, что меня используют, пусть и не тайно, и не бесплатно. — Нет, Ноа, это дерьмовая идея по всем фронтам. Для тебя это возможность постебать отца, а для кого-то — удар в самое больное, — мы сидим друг напротив друга, каждый на своей кровати. Ты не менее напряжен, чем и я, да и в воздухе это напряжение можно ножом резать. — Я не буду тебе читать проповедь о том, как мне тяжело жить в мире гетеро людей, тебе это абсолютно не нужно и не интересно. Но все-таки ты должен знать, что подобное неприемлемо. И даже не в том, что я гей дело. Это мерзко и низко, использовать людей в своих целях. Надеюсь, ты это понимаешь, — что-то я немного разошелся. Я не должен отчитывать тебя, как мальчишку, нашкодившего соседям. Ты сам с головой и должен следить за тем, что делаешь и как это выглядит. — Я все еще не понимаю, почему ты просишь об этом меня, — что значит это? Что значит я единственный, кого ты можешь просить о таком? Что за привилегия такая или же наказание? — Но… что я должен делать? Ну, на этом ужине? — да, Ноа, можешь подобрать с пола челюсть, потому что считай, что я согласился на твою авантюру. Хоть это и дико, хоть я и отчитал тебя за предложение подобное, но я согласен.

— Я что, похож на того, кто может подобным людей разводить? Я — не ты и не шучу подобными вещами. И да, извиниться тебе не помешает, — ну имею же я право оскорбиться еще немного и указать тебе, что ты все-таки неправ. Но ты так смотришь на меня этими своими синими глазами, полными надежды, что я немного дам заднюю. — Я пойду. Но! Сначала ты выполнишь свою часть сделки. Завтра утром я должен оплатить проживание или выметаться на улицу, — ты быстро киваешь и подрываешься с кровати, одеваясь. Я хочу было остановить тебя, напоминая, что сейчас уже вечер и никто не работает в канцелярии. Но ты пояснишь, что пошел к банкомату, и я кивну, возвращаясь к своим заданиям. Впрочем, сделать это едва ли возможно, ведь мысли то и дело крутятся вокруг этого разговора. Неужели я согласился? Я и сам не верю в это, просто не представляю, какого хрена на меня нашло. Но теперь уже пути назад нет, а прежде всего нет выбора. Мне нужны деньги, а эта услуга более чем простая, если вдуматься. Но ближе к субботе я начну больше нервничать, а ты наоборот доволен жизнью, без конца шутить и насвистываешь. В пятницу вечером разговор снова вернется к этой теме. Ты сам поднимешь ее, как-то переминаясь на месте, словно подбирая слова, интересуешься, как мы это сделаем. Я даже усмехнусь, потому что ситуация кажется мне комичной, да и твой вид особенно. —Ничего особенного отличающегося от обычных отношений нет. Представь, что ты идешь с девушкой и делай то же самое. Те же влюбленные взгляды, те же мечтательные улыбки. Надеюсь, актерский талант у тебя где-то завалялся, — теперь моя очередь шутить и расслабляться. Ведь неожиданно мне становится легко и больше ничего не парит. Не знаю, с чем это связано, но я больше не нервничаю. И в субботу ближе к вечеру мы начинаем собираться: словно ничего необычного, словно мы просто идем куда-нибудь на вечеринку. — Ты готов? — поторапливаю тебя и вскоре мы выходим из общаги и садимся в твою машину. Дорога не занимает много времени и вскоре я вижу ваш дом, который меня совсем не поражает. Ну, вернее, так я и думал, что он окажется огромным и пафосным. И не ошибся. Негромко усмехаюсь и выхожу из машины, дожидаясь тебя. Когда ты поравняешься со мной, то я перехвачу тебя, взяв за руку. На меня тут же метнется недоуменный взгляд. — Ты же хотел устроить эффектное появление. Думаю, это произведет впечатление на твоих родителей, — пожимаю плечами и улыбаюсь.
[nick]Noël Larivière[/nick][icon]https://i.ibb.co/51QFJWP/image.png[/icon]

Я уже, наверное, не единожды пожалел о том, что согласился на эту авантюру. Зачем оно мне? Ради денег. Ответ очевиден, но этого он не становится терпимее. Ради денег мы идем на многое, а я, если подумать, не на такую уж и дикость согласился. Что мне сложного на один вечер быть самим собой, сходить с тобой на ужин к твоим родителям, и как бонус, помимо денег, еще и поесть хорошо? Замечательно, я считаю. И не питался я сытно и плотно уже очень давно, потому что сил и денег хватает только на бургеры или какую-то малосъедобную фигню в нашем кафетерии. Поэтому мне стоит перестать загоняться тем, что я ввязался в очередную авантюру и тем, что она еще аукнуться мне может. Ничего не случится, вечер пройдет хорошо, а я еще три месяца смогу просиживать зад на этой крутой кровати, а не на картонке где-то в подворотне. Мысль об этом придает мне сил, а накануне твой потерянный и немного напуганный вид и вовсе развеселит, стирая все переживания. Забавно наблюдать за тем, как ты нервничаешь и подбираешь слова. На самом деле на миг я успел подумать, что ты решил передумать и все переиграть. И я совру, если скажу, что не испытал в тот момент разочарования. И что же это значит, а? Жаль, что ответа никто не даст. Поэтому я терпеливо разъясняю и стараюсь подбодрить, говоря, что это пройдет легко и красиво. И опять же я не знаю, что значат мои слова. В принципе, скоро узнаем на месте, ведь от начала спектакля нас разделяет всего несколько шагов до входной двери. — Готов? — ты как-то неуверенно кивнешь, нажимая на звонок. Но никто не успеет испугаться, ведь дверь распахивается, а стоящая по ту сторону женщина, переведет свой растерянный взгляд на меня. Сюрприз. Так и хочется ляпнуть что-то подобное, но я сдержусь и лишь улыбнусь. Женщина пятится назад в дом, а ты перешагиваешь порог, обращаясь к родителям с приветствием. Меня никто не пригласил на словах, но я и сам не скромняга, поэтому захожу следом, прикрывая входную дверь с легким щелчком замка. Мой взгляд скользит по лицам твоих родных, которые недоумевают, какого хрена здесь забыл я, а твой отец тем более узнает во мне того парня, что был с тобой на крыше его бизнес центра. Признаю, в тот раз знакомство было не лучшим у нас, если можно это вообще назвать знакомством.

Ты представишь меня семье, снова приближаясь и уже сам, переплетая наши пальцы. Меня это веселит, ведь значит, ты вступил в игру и больше не трясешься. Хотя я немного, наверное, погорячился с выводами. Особенно когда решил добавить «перчинки» в эту сцену, когда ты посмотрел на меня свои огромными голубыми глазами, а мне захотелось пошалить. Этот легкий поцелуй даже поцелуем нельзя назвать, так, невинное касание твоего лица. Но я моментально вижу страх, наполняющий твои глаза. Эй, чувак, выдохни, ведь ничего не случилось ужасного. И я улыбнусь тебе, словно произнося эти слова. — Здравствуйте мистер Остин. Рад встрече еще раз, — протягиваю ладонь для рукопожатия и он скорее на автомате, недели осознанно, пожимает ее, а потом резко одергивает. Но я вежливо промолчу на этот счет. — Миссис Остин, — протягиваю ладонь и твоей матери, легко пожимая ее пальцы. Выражение лица у нее, кстати, менее испуганное, чем даже у тебя, Ноа. — А ты Сара. Ноа рассказывал о тебе немного. Приятно встретиться лично, — вот тут-то я понял, что не на ту напал. Эта девица словно знала что-то, чего не знали все остальные. А ее неприязненный взгляд мне категорически не понравился. Впрочем, ты сам мне тоже далеко не сразу понравился. Я еще помню, каким говнюком ты был в отношении меня первое время. А теперь мы друзья, ты правильно сказал в тот день. И поэтому я прощу эти взгляды твоей сестры. В то же самое время твоя мама словно опомнится. Приглашая всех в столовую, как хорошая хозяйка. Наконец-то! Я, можно сказать, с самого утра ничего не ел. Кофе и сникерс не считаются, так ведь? — Идем? — негромко обращаюсь к тебе и приобнимаю, как делают все влюбленные. Только есть такое ощущение, что ты никогда не был в таких отношениях. Иначе как объяснить твое напряжение, сковавшее все тело? Бесполезно отрицать это, Ноа, ведь я прекрасно чувствую тебя сейчас.

Мы рассаживаемся за столом под нескончаемые хмурые взгляды твоего отца, который словно хочет что-то сказать, но изо всех сил сдерживается. И меня это словно подстегивает. Я могу представить, о чем он сейчас думает, и твои слова, сказанные ранее, о том, что все будет хорошо в отношении меня — заблуждение. Здесь явно недовольны твоим «выбором» и не спешат это скрывать, а я просто слишком часто бывал в подобной атмосфере, чтобы не разгадать ее сходу. Я следую за своим порывом и сжимаю пальцы на твоем бедре под столом. Я хочу, чтобы ты расслабился и был собой, ведь иначе твоя сестра и так не сводит с нас взгляд. Я даю тебе еще немного времени, пока разливается вино по бокалам, пока тарелки наполняются едой, так маняще пахнущей. А затем решу, что надо действовать. Наклоняюсь к твоему уху, чуть проведя губами по скуле. — Если ты продолжишь сидеть так, словно под тобой стул вот-вот загорится, то спектакль окончен и нас раскроют, — говорю это очень тихо, только для тебя и с легкой усмешкой, параллельно накрывая твою ладонь, лежащую на столе, своей. — Расслабься, чувак, — и отстраняюсь, оставляя твои конечности в покое. Мне очень интересно, почему ты вдруг так себя странно ведешь. Ведь по сути это твоя безумная идея и ты хотел позлить отца. Я лишь немного театральщины добавил к этому вечеру, чтобы интереснее было. Но ты вместо того, чтобы повеселиться, нагоняешь тоску и совсем не похож на довольного жизнью парня. Хотя постепенно это начнет меняться, пока все будут заняты ужином. — Миссис Остин, у вас очень уютно. Мне нравится, как оформлена столовая. Этот стиль — ваша идея или дизайнеров? — смотрю на женщину, которая едва не подавилась мясом от неожиданности. Но она быстро берет себя в руки, с улыбкой мне отвечая. И я улыбаюсь своей самой милой улыбкой, восторгаясь. — Я художник, поэтому немного разбираюсь в подобном. Могу сказать, что вкус у вас замечательный. Мне нравится это сочетании новизны и классики, — комплимент определенно заходит и твоя мама оттаивает и перестает дергаться от звука моего голоса. Чего не скажешь об остальных. Твой отец то и дело бросает взгляды на свою жену или на тебя. Или на меня. Или на всех разом, что не может не напрягать. — Я еще учусь. Я на пару курсов старше Ноа. Недавно перевелся и вообще переехал из Франции сюда, — чуть смущаюсь, когда начнутся типичные расспросы. Но я блестяще играю свою роль, болтая с твоей мамой.

Собственно, только мы это и делаем. Лишь ты иногда вклиниваешься, отвечая на вопросы, с каждым разом все увереннее. Я частенько перевожу взгляд на Сару, которая не сверлит меня взглядом, но внимательно следит за моими движениями, как когда я касаюсь твоей руки пальцами или когда заглядываю в твои глаза, пока ты отвечаешь. Эта странная игра как-то вдруг захватывает меня на все время ужина. Через какое-то время твоя мама предлагает нам десерт и собирается отлучиться, а значит, разговор прекращается очень резко. Я поворачиваюсь к тебе, словно задавая какой-то немой вопрос, а ты поражаешь меня своими действиями. Тянешь руку к моему лицу, проводя большим пальцам около губ, стирая остатки соуса. Я как завороженный наблюдаю за твоими действиями, как ты подносишь палец к своим губам, а я едва дыхание не задерживаю, глядя на это действо. Нормально ты разошелся, Ноа. Но не останавливайся, это очень интересно. — Ой, я как всегда неуклюжий, — подыгрываю в ответ на твои слова, — спасибо, милый, — и быстро, пока никто не успел опомниться и потерять интерес к сцене, я наклоняюсь и целую тебя, но уже не так невинно, как в первый раз при входе. Я задерживаю свои губы на твоих, не чувствуя при этом явного сопротивления. Опять шок?
внешний вид

Это безумие, чистое безумие! Хотя, еще большее безумие, что я как будто даже получаю удовольствие от этой затеи. Совершенная дикость, что мне нравится держать тебя за руку и свою руку на твоих конечностях. Как нервные окончания приятно колет после этого. Я не сразу осознал это, а когда понял, то даже не испугался будто. А стоило бы. Ведь я не могу начать засматриваться на тебя. Это совершенно неприемлемо и тем более бессмысленно. Ты бы обозвал меня ебанутым педиком, если бы узнал о моих этих мыслях. Ты бы начал меня избегать или вообще вышвырнул бы из общаги, я знаю, тебе хватит на это методов и сил. Но ты все равно никогда не узнаешь, что я испытываю вполне конкретное возбуждение, когда продолжаю играть свою роль, то и дело невзначай касаться тебя или просто заглядывать в эти испуганные глаза, которые так и манят. Я раньше и не замечал, насколько они затягивают в свой омут, какие они яркие и невероятные. И я задерживаю свой взгляд на твоих глазах, обрамленных пушистыми ресницами, как на зависть всем девушкам мира. И отчаянно хочется их, осторожно провести по твоим векам подушечками пальцев, очертить эти скулы, губы… Так, стоп, Ноэль. Не увлекайся! Ты не совсем сошел с ума, чтобы мечтать о чем-то подобном. Уж точно не с этим парнем. Кстати, у меня просто давно не было никого, вот и начинаю «ехать крышей» с голодухи. Надо будет заняться этим вопросом, когда все закончится. Но черт, как же тянет снова коснуться тебя или наклониться к твоему уху, заставляя вздрогнуть и напрячься. Ты как затравленный зверек, шугаешься меня каждый раз. Это было бы даже забавно, знаешь. Но только меня начинает беспокоить, почему ты так боишься. Я что, перегнул? Так ты мог бы сказать об этом вслух, чтобы услышал только я. И я бы все понял и поумерил пыл. Но ты молчишь и продолжаешь терпеть, продолжаешь свои попытки расслабиться и улыбнуться мне. Не хочу, чтобы ты мучился весь вечер, поэтому переключу внимание на пустую болтовню с твоей мамой под строгим взглядом твоего отца. Еще и эта Сара — ну чисто заноза в заднице, нервирует она меня, кто бы знал как сильно. Но я стараюсь не вестись.

Да и какое тут, когда ты внезапно прервешь мой театр одного актера, протянув свою руку к моему лицу. Я не свожу пристального взгляда с нее, со смесью волнения и интереса, наблюдая за происходящим. Что же удумал, Ноа? Что ты делаешь? Очевидно, что сработало вино, на которое ты начал налегать. Это хорошо, может, наш спектакль не будет таким провальным в итоге. Вот черт. Я словно загипнотизирован тем, как ты облизнешь свой палец. Это выше моих сил. И я даже не до конца осознаю сам, что наклоняюсь к твоим губам. Я больше не целовал тебя с того первого момента. Не хотел напрягать еще сильнее, но сейчас я не могу иначе. Я хочу этого. И я делаю это, видя ты приоткрывшиеся навстречу губы. Ты умеешь удивить, Ноа. Ты все-таки годный актер, а я рано сделал выводы? Жаль, что я не успею это до конца проверить, ведь голос твоего отца заставит вздрогнуть меня. Мы отстраняемся, и я сразу встречаюсь с яростным взглядом мистера Остина. Кажется, мы влипли, да? Признаться честно, я подозревал такой исход, вот только несколько раньше. А еще постепенно я начал опасаться, что дело криками не закончится и в меня, например, прилетит салатник. Но я ошибся, и посуда остается на месте. А вот твоего отца несет. Я перевожу встревоженный взгляд на тебя, вижу, что ты словно ждал этой команды, но что-то щелкнет во мне. Нет, Ноа. Это не стоит того. Все, что у тебя накипело к отцу, не стоит того, чтобы говорить это сейчас. Я знаю толк в семейных скандалах. И этот станет просто невероятно грандиозным, как никогда раньше. И я быстро опущу ладонь на твое плечо, чуть сжимая пальцы, привлекая твое внимание. Ты смотришь на меня с немым вопросом, а я совсем незаметно качну головой. Не надо. Не стоит. И ты поймешь меня, за мгновение осознаешь и прочитаешь мои мысли. — Нам стоит уйти, я думаю, — говорю это совсем тихо и даже испуганно. Я не хотел, чтобы отец так кричал на тебя и говорил такие вещи. Но еще больше я не хочу, чтобы ты сорвался. И ты все-таки послушаешься меня, вставая со своего места. — Ну, неужели хоть одна дельная мысль, от такого, как ты, — твой отец выплевывает слова, явно сдерживая порывы высказаться в мой адрес конкретнее. — Не смей возвращаться, Ноа. Ты понял? — но ты не ответишь, потому что я подталкиваю тебя к выходу, где мы попутно обуваемся и выскакиваем наружу, не оглядываясь на грохот. Кажется, опрокинулся стул?

Ты молчишь, но выглядишь сосредоточенным и задумчивым. Хотел бы я знать, о чем ты сейчас думаешь. Я вот думаю о том, что перестарался. Что это я виноват, что мистер Остин так сорвался. Все вышло из-под контроля. Я хочу извиниться перед тобой, узнать, все ли с тобой нормально, но не рискну нарушить тишину. Лишь смотрю на тебя, выискивая хоть какие-то подсказки в профиле, хоть какие-то эмоции. Ты так напряжен, даже больше, чем когда вел машину по пути сюда. Мне очень хочется коснуться твоих пальцев своими, напряженно сжимающих руль. Но нельзя. Да и к тому же все так резко меняется. Ты неаккуратно тормозишь на обочине, матерясь. Выскакиваешь из машины, судорожно закуривая. Я выйду следом, но куда медленнее и спокойнее. Обойду машину, приближаясь к тебе. Ты стоишь весь такой взвинченный и натянутый, как струна. Черт, я понимаю, что ты сейчас очень злишься на отца и… ЧТО? Я запнусь на ровном месте, не поверяя собственным ушам. Я схожу с ума и слышу галлюцинации? Но нет, ты смотришь на меня так пристально, опуская взгляд ниже, очевидно, на губы. Ты умом тронулся, Ноа? Чуть прищурюсь и подхожу ближе, очень медленно сокращая расстояние. — Нет, — такой простой ответ на твои требовательные и немного истеричные слова. Что значит поцелуй меня? Ты издеваешься надо мной? Что это еще за шутки такие ебанутые? И мне хочется прикрикнуть на тебя, произнести это вслух, но меня сбивает с толку машина, пронесшаяся по трассе за моей спиной. А еще твой взгляд. Эта смесь обиды, страха и чего-то еще. Я интуитивно понимаю, что ты не прикалываешься и не издеваешься надо мной. Но что это значит и что происходит? — Так, садись в машину, — подталкиваю тебя легонько в спину и открываю заднюю дверь. — Что непонятно с первого раза? — ты медлишь, а я начинаю злиться. Но ты все-таки послушаешься и садишься, сдвигаясь, освобождая место для меня. Так гораздо удобнее и не нервируют проезжающие мимо машины. Все-таки есть у меня паника насчет стояния на обочине в такой местности. — Какого хрена происходит, Ноа? — я внимательно смотрю на тебя, как ты сверлишь взглядом сиденье впереди, и ничего не могу понять. — Что с тобой? — но ответа нет. — Мне жаль, что так вышло. Я, похоже, перестарался со своей стороны и допек твоего отца совсем. Я не хотел ничего портить, просто… — а договорить ты мне не дашь, натурально затыкая рот… своими губами. Что??
[nick]Noël Larivière[/nick][icon]https://i.ibb.co/51QFJWP/image.png[/icon]

Безумие. Чистое безумие! Всего один миг, один момент, и все летит к черту. Всего одно твое движением пальцами по моему лицу и я больше не контролирую себя. Смотрю в твои глаза и тону, стремительно опускаясь в трясину, без единого шанса выбраться наружу. И зачем? Не хочу выбираться или прекращать это. Не хочу быть разумным. А должен. Ты же мой друг, у нас уговор, ты мне заплатил за игру. А я… я, кажется, заигрался, забылся, с кем нахожусь тут. Я не должен так смотреть на тебя. Не должен видеть в тебе парня, чьи губы так и манят меня, узнать насколько они мягкие и податливые. Я не должен думать подобного о тебе, не должен сходить с ума. Ты мой друг и совершенно точно не похож на меня. Это ведь смешно и нелепо. Я прожил с тобой месяц в одной комнате и ни разу не ловил мыслей в отношении тебя, даже когда ты из душа в одном полотенце выходил. Я знал, что это нелепо и неуместно. Да и я ведь не извращенец. Не подросток с бушующими гормонами — у меня не случается стояк от одной только мысли о сексе. Но сейчас я смотрю в твои глаза и наклоняюсь, чтобы поцеловать. Не по сценарию, хоть его и вовсе нет. А потому что правда хочу этого. Хочу поцеловать своего друга, закоренелого гетеро. Я ебанулся? Ответ очевиден. У меня едет крыша и добром это не кончится. И я прав. Эта разумная мысль не успела до конца прозвучать в моем сознании, ведь я уже накрыл твои приоткрытые в ожидании губы своими. Я ощутил этот терпкий привкус вина и специй с ужина. Твои губы такие мягкие, такие манящие, так нерешительно двигаются в унисон моим, всего секунду… а потом все рушится. Голос твоего отца разрушит все. Точнее, крик. Это финиш. Я знаю, что все плохо, что теперь игры закончились, что больше не до шуток. Моя реакция сработает как надо, и я поднимаюсь следом за тобой, предостерегающе кладя руку на твое плечо. Не стоит, Ноа. Не сейчас. И мы почти бы ушли, без скандала с битьем посуды и дрожащими в окнах стеклами. Но ты решил зацепиться за то, что относилось ко мне. Я проигнорировал выпад, а ты нет. Резко разворачиваешься, глядя на своего отца и сжимая кулаки. Ты не должен так делать, Ноа, не должен этого говорить. Не стоит… — Пойдем, — придется применить силу, вытаскивая тебя прочь из гостиной. Валим отсюда, просто валим, чтобы выдохнуть и успокоиться.

Но успокоиться не удается. Ты буквально на пределе, источаешь злость и нервозность. Цепко смотришь вперед себя на дорогу, но я не уверен, что ты внимателен и не влетишь в какой-нибудь столб. Не то что я не доверяю, но все-таки ты выпил, да еще в этом состоянии. Хотя, это все равно ни к чему, ведь ты резко тормозишь, а я едва успеваю упереться рукой в приборную панель. Какого черта? — Ноа? Что…? — но ты уже снаружи. С силой захлопнешь дверь, оставляя меня одного, ничего не понимающего. Но нет, я знаю, что ты просто хочешь выпустить пар. Ты злишься, и эта злость проедает дыру внутри тебя. Хорошо, мы можем немного переждать, подышать свежим воздухом. И я присоединюсь к тебе, так опасливо и нерешительно. Мне ведь тоже непросто. Чувство вины давит на меня. Зря! Зря я начал эту херню с поцелуями и проявлением чувств. Сам же и поплатился за нее, сам вырыл себе яму и сам в нее угодил. Но вот я-то переживу это, справлю со своим наваждением и неожиданным возбуждением. А вот ты? Что насчет тебя, Ноа? Отец велел тебе не появляться больше дома, и прозвучало это весьма решительно и капитально. Хотя, я не знаю, как у вас заведено в семье: может, пройдет время, и вы помиритесь, забывая обо мне и всем произошедшем. Снова ты станешь сынком богатого отца, не выносящим геев. Я надеюсь на это даже, ведь мне совершенно не хочется, чтобы у тебя были проблемы в семье, даже если они были у вас еще и до моего появления. Мы можем поговорить об этом, Ноа. Но только вот одного взгляда мне достаточно, чтобы решить не лезть со своими словами зря. Тем более ты заговоришь первым, ввергая меня в шок. Знаешь, что-то наша шутка затянулась, да и зрителей уже нет. Не стоит разбрасываться такими фразами, чувак. Я хотел все это сказать тебе, но едва встретился взглядом, как слова застряли в горле, а в голове целый поток вопросов, один громче другого. Какого хрена?? Ты с ума сошел, парень. Просто тронулся умом. Или перепил — одно из двух. И ты не имеешь право вот так говорить мне, требовать. Не знаю, что творится в твоей голове, но лучше нам прояснить все сразу.

И я запихиваю тебя в машину, чтобы поговорить, задаю вопросы, искренне желая узнать и помочь. Но ты молчишь. Играешь в партизана? Так знай, что мне это нахрен не надо, и я не стану уламывать тебя поделиться. Но я все же извинюсь. Ну, почти. Мне, правда, стыдно, что из-за моих действий тебе досталось. Очевидно, что мы оба ебанутые, раз в принципе пришли так на ужин, но все остальное — мои действия и моя вина. И я хотел бы ее загладить. Но ты все повернешь иначе. Всего мгновение, один только горящий взгляд, который я не успею растолковать, как ты впиваешься в мои губы. Касаешься пальцами шеи, чуть нервно проводя по ней. Я не понимаю! Я растеряюсь, да. Смотрю, как твое лицо расплывается в считанных сантиметрах от моего, как трепещут твои ресницы. Ты не можешь вот так меня целовать! Я не знаю, как и что происходит, но что-то помутит мое сознание (мы оба понимает, что это «что-то» — ты) и я отвечу на поцелуй. Волна возбуждения проносится по моему телу, и я выдыхаю в твои губы, а ты разрываешь поцелуй, отстраняясь, но не отворачиваясь. Приходится приложить усилия, чтобы придти в себя и собрать мысли в кучу. — Ноа…, — я не знаю, что сказать, а ты опускаешь взгляд, а мне даже не придется гадать, на что ты смотришь. Да и тем более сам ты не контролируешь тело, а джинсы предательски выпирают. Какого черта? Это из-за меня ты возбудился? Но… я не понимаю… С немым вопросом смотрю в твои глаза. Я никогда не видел их такими. Блеск и растерянность, возбуждение и страх. Ты часто дышишь, приоткрываешь рот, а у меня все сводит внутри. Мне слишком тесно в штанах, слишком все остро. Мой взгляд скользит по твоему лицу и замирает на этих манящих губах. Я не могу. Ты понимаешь, Ноа, я просто не могу! Это сильнее меня, а ты просто провоцируешь. Поэтому будь что будет. И я подаюсь навстречу, накрывая твои губы своими, притягивая тебя ближе. Пальцы скользят в твои волосы, идеально уложенные в прошлом. Теперь они безжалостно путаются от моих действий, и черт, как же меня это заводит.

Ты льнешь все ближе, с невероятной силой, а я просто не хочу возражать. Скольжу ладонью по твоей спине, спускаю ее на твое бедро, чуть сжимая его пальцами. Мои губы покрывают поцелуями твои скулы, совсем как я делал это недавно на ужине, но уже гораздо откровеннее. Касаются шеи, такой же манящей меня, как и твои губы. Провожу по коже языком, словно желая зализать страстные поцелуи и укусы, которые я не в силах контролировать. Черт, Ноа, я так схожу с ума с тобой. Я хочу сходить с ума с тобой. Хочу, чтобы ты избавился от футболки, давая мне больше поводов для безумия. Для простора: твоя кожа, под которой так яростно бьется сердце. Мне нравится знать, что оно так бьется из-за меня и моих действий. Твое сбитое дыхание над моим ухом ласкает слух круче любой музыки. И я не хочу прекращать это, не хочу останавливаться, когда проведу ладонями по всему твоему торсу, где мне доступно, опуская их вниз. Застежка на джинсах легко поддается моим тренированным движениям, и вот оно. Тот момент, когда ты вздрогнешь в моих объятиях, когда моя ладонь ляжет на твой член. Я представляю, как это пугающе для тебя. Как страшно, когда пальцы сжимаются, скользят даже через ткань трусов. Ты напрягаешься, а я отстранюсь, глядя в эти синие глаза, потемневшие от желания. Всего несколько секунд, немой вопрос: «Ты хочешь, чтобы я продолжил?», и я прочту этот ответ, который даст мне «зеленый свет». Вынуждаю тебя сесть по-хорошему на сиденье и стягиваю с тебя джинсы вместе с трусами до колен, чтобы ничто мне не мешало. Я знаю, ты просто с ума сходишь от этого напряжения, ты хочешь выдохнуть, расслабиться. И я помогу тебе. Удобнее сажусь на сиденье и склоняюсь над тобой. Коснусь губами твоего члена, проведу языком, слегка дразня. Ты вздрогнешь, шумно вздыхая. А миг прикроешь глаза, но тут же распахнешь, глядя на меня. Я вижу это боковым зрением, и мне это нравится. Язык скользит по всей длине, осторожно, чтобы не спугнуть тебя. Я не хочу напугать, не хочу сделать что-то, что тебе не понравится. Мягко и неспешно вбираю твой член своими губами, заставляя тебя застонать. Не стесняйся, это правильно, это хорошо. Не стесняйся вплести свои длинные пальцы мне в волосы. Я хочу, чтобы ты направлял меня, чтобы показал, чего хочешь. Глубже? Я могу. Снова и снова проводя губами по всей длине, лаская горячим языком головку, меняя темп. Ты словно никогда не испытывал ничего подобного (сколько девушек делали тебе минеты?), оно ведь так почти и есть. Такое с тобой точно впервые, и я хочу, чтобы это запомнилось навсегда. И я сделаю это, снова и снова, повинуясь движениям твоей руки, я двигаюсь губами по твоему члену, вбирая его до основания. Не сдерживайся, Ноа, даже если все произойдет слишком быстро. Ты заслужил эту разрядку, а мне нравится, как ты прикрываешь глаза, чуть запрокидывая голову, кончая с моим именем на губах. Мне нравится ощущать, как ты расслабляешься, как слабеет твоя рука на моем затылке. Ты еще тяжело дышишь, приходя в себя, а я поднимаюсь, вытирая губы тыльной стороной ладони. Кладу другую тебе на живот, медленно скользя по влажной коже вверх, останавливая ее на твоей шее. Ты снова смотришь на меня, этим своим сияющим взглядом — такой я вижу впервые и это лучшая награда для меня. Ну, если не считать, что мне тоже нужна разрядка после такого. Но сначала успокойся, Ноа. Просто ответь на этот легкий поцелуй и переведи дыхание.
[nick]Noël Larivière[/nick][icon]https://i.ibb.co/51QFJWP/image.png[/icon]

Что я делаю? Что, черт возьми, я делаю? Почему так смотрю на тебя, почему так хочу тебя!? Это неправильно, это совершенно невозможно. Я не могу хотеть тебя, не могу мысленно представлять, как прижимаю тебя к стенке, как терзаю твои губы своими поцелуями, как мои ладони блуждают по твоему телу, бесстыдно лаская его, срывая с губ судорожные вздохи и приглушенные стоны. Ты смущаешься своей реакции, но ты хочешь, чтобы я не останавливался. Да, черт, я представляю все это так детально и ярко, до самых мелочей. От одной только мысли мне уже становится тесно в штанах. Но так нельзя. Я не могу хотеть тебя и мечтать доставить тебе удовольствие. Ничего же не предвещало этого! Ты веришь, что у меня не было никаких мыслей насчет тебя? Я клянусь, Ноа. Все вышло из-под контроля слишком быстро, и я уже не в силах ничего исправить или изменить. Да и не хочу, если говорить честно. Не хочу отматывать время назад и не брать тебя за руку, когда мы приблизимся к твоему дому. Не хочу стирать из истории, как впервые притянул тебя к себе по пути в гостиную твоих родителей. Не хочу забывать твой взгляд и твою дрожь, когда ты убирал чертов соус с моего лица. Нет, это не должно исчезнуть. Так может, Ноа, все случилось, как и должно? Может это не безумие вовсе? Судьба? Нет, я не верю в судьбу, но верю, что это что-то да значит. И я отдамся этому. Поддамся твоему очарованию, толкающему меня к краю бездны. Ты просишь о поцелуе; такой несчастный и испуганный, часто дышишь, неосознанно быстро проводя языком по пересохшим губам. А я замечаю это. Замечаю, как ты приоткрываешь свои манящие губы. Но отказываю тебе. Ты просто запутался, Ноа. Ты не хочешь этого. Но ты хочешь, да еще как. Ты набросишься буквально на меня, целуя, прижимаясь. Так беззастенчиво и страстно. Снимаешь футболку, открываясь мне еще сильнее. И я не могу устоять. Этот сладостный момент жжет мои внутренности. Я хочу касаться тебя, хочу ласкать тебя. Хочу отсосать тебе так, как ты и представить не мог. Ловлю твои взгляды, любопытные и пугливые, поддернутые пленкой желания. Я слетаю с катушек, хотя, казалось, куда еще-то сильнее? Но нет, с тобой для меня просто не существует пределов сейчас.

И я сделаю это. Скользя по твоему члену губами, так нежно и ловко. Я не хочу навредить тебе или испортить впечатления. Я не могу быть с тобой грубым. Не когда ты так уязвим. Да-да, наверняка тебя пугает то, что ты как на ладони сейчас передо мной. Ты в моей власти, несмотря на то, что это твой член у меня во рту, а не наоборот. Это твои пальцы цепляют мои волосы, причиняя боль, такую приятную, отдающуюся между ног. Ты делаешь со мной невероятное, Ноа Остин. Не останавливайся, сжимай свои пальцы на моем затылке, а я увеличу темп, чтобы потом его сбросить, чтобы немного отсрочить неизбежное. Чтобы провести горячим языком по головке твоего члена, заставляя выгнуться на сидении, заставляя стону сорваться с твоих прекрасных губ. Немного подразнить тебя, играя твоими яичками, втягивая их в себя, массируя пальцами. Но ты больше не можешь сдерживаться. Я понимаю, малыш. Давай доведем дело до конца. Я снова заглочу твой член по самые яйца, позволяя тебе кончить, окунуться в этот ураган из эмоций и ощущений. И у меня ураган: в душе, в голове, в сердце, в штанах. Я, кажется, тоже впервые испытал подобное после того, как сделал парню минет. Не припомню, чтобы меня так крыло невыносимо. Жаль только, что атмосфера быстро изменится, и я не успею среагировать. Всего движение и я уже в стороне от тебя, не по своей воле. А ты тем временем нервно натягиваешь штаны. Нетрудно понять, что это вот из-за той машины чуть впереди нас. — Putain! — ругаюсь на родном языке сквозь зубы и опускаю стекло, когда незваный мужик приблизится к машине. Не знаю, заметил ли он мой недобрый взгляд. Жаль, если нет. Как же не вовремя он приперся! Добренький, тоже мне. Кто просил влезать? Ну, чего ты смотришь? Да, два парня на заднем сиденье. Да, у одного стояк, а другой без футболки. И что? Что ты сделаешь? Конечно, вслух я это не произнесу. А зря. Едва он уйдет, как ты поспешишь натянуть свою футболку и перейти на водительское место. Я сделаю это прямо в салоне, перелезая вперед. Все понятно без слов — все закончилось. Блять.

Напряжение в салоне все росло, и никто не спешил его нарушать и подавать голос. Я злился. Я реально злился, но еще больше обижался. Как так? А, Ноа? Обида жгла мне душу так сильно: я сделал тебе так хорошо, ты был счастлив, всего минуту после, но тем не менее. А потом все это исчезло. Ты замкнулся и замолчал, не желая продолжать. Просто прекрасно. Если честно, мне очень хотелось покинуть твою машину и пойти своей дорогой. Останавливало только то, что идти домой слишком далеко и небезопасно. Поэтому придется потерпеть. И я смогу. Вот только едва ты припаркуешься около общаги, я покину машину и ни разу не оглянусь. Я чувствую, что ты тормознул и не пошел следом. Так даже лучше. Почти бегом я взлетаю на наш этаж и забегаю в комнату. Меня ощутимо потряхивает, пальцы сами сжимаются в кулаки и… только этого мне сейчас не хватало. Черт, давненько меня не крыло. Но это не дает мне право сорваться и сделать что-то привычное. Да и ты не должен видеть меня таким. Черт! Ругаюсь на французском вполголоса, я иду в ванную, на ходу стаскивая одежду. Бросаю прямо на пол в ванной, не переживая за ее состояние. Плевать, на все плевать. Включаю душ и залезаю под него, вздрагивая от температуры. Слишком холодная. Хотя, это даже плюс, ведь это возбуждение совсем не кстати сейчас. Но постепенно оно отпускает, сменяясь раздражением. Сначала надо справиться с ним, а потом уж подрочить, чтобы выпустить пар. Закрываю глаза, вслушиваясь в шум воды, отрешаясь от всего постепенно. Мне всегда это помогало. Чертова медитация могла удержать меня хоть немного на месте. Надо только послушать, услышать и впустить эту мелодию в себя. Я не могу сорваться, не могу разбить зеркало или кому-нибудь лицо. Не имею права. И ты не должен увидеть меня таким… Какого…? Я вздрогну, когда твои руки обнимут меня. Моментально срабатывают рефлексы, и я напрягаюсь, но снова начинаю заводиться от твоих движений за моей спиной. Твою мать, Ноа! Что же ты делаешь со мной? И я повернусь, чтобы задать тебе этот вопрос, но не успею. Ты такой стремительный, тянешься к моим губам, вынуждая отключиться от всего. И я согласен на это. Отвечаю на твои поцелуи и притягиваю твое тело еще ближе к себе. Обнимаю так крепко, что могу и сломать что-то, поэтому приходится немного расслабиться.

Ох, Ноа. Ты сошел с ума. Но мне это нравится. Нравится, как ты решительно смотришь в мои глаза и опускаешься на колени. Черт! Я от одной только это сцены готов кончить! Но нет, еще слишком рано. Ты еще не сделал того, что собираешься. И я едва ли не дыхание задерживаю, заворожено наблюдая, как ты медленно касаешься моего члена языком, опаляя горячим дыханием. Кусаю губы и не отвожу взгляд, лишь удобнее прислоняюсь к стене. Не останавливайся, малыш. Ты боялся этого вначале, да? Совершенно зря. Твои губы так идеально смываются вокруг моего члена, они в принципе идеальные, но ты знаешь, как ими заставить меня задрожать от удовольствия. Я не стану сдерживать стон, потому что ты должен понимать, как возбуждаешь меня, как хорошо мне делаешь. Слушай и продолжай. — Ноа, — твое имя звучит идеальной музыкой, а мне нравится его произносить. Бормочу его, когда силы и терпение будут на исходе. Когда твой язык снова ласкает головку, доводя меня до самого пика. Пальцы в твоих волосах напрягаются, но я все это время стараюсь сдерживаться. Мне хотелось резче входить в твой рот, нажимать на затылок сильнее, но я был нежен с тобой. Это твой первый раз, он будет особенным. И я отдамся ощущениям, растворяюсь в них, кончая тебе в рот, а ты послушно глотаешь. Все еще внизу, смотришь на меня светящимся взглядом, а меня распирает от восторга. — Иди ко мне , — тяну руку к тебе, чтобы помочь встать. И едва ты это сделаешь, я резко прижму тебя спиной к стене, впиваясь в губы. Мучительно долго целую их, проводя ладонями по твоей коже. Поменяюсь с тобой ролями, позволяя зажать у стены меня. Моя ладонь на твоей спине. Медленно скользит по позвоночнику, опускается тебе на ягодицы. Наглаживаю их и сжимаю пальцами, не переставая целовать тебя. Но нам обоим нужен кислород. — Ты просто нечто, Ноа, — произнесу это с мягкой улыбкой, касаясь твоего лица кончиками пальцев, обрисовывая черты лица. Что я вкладываю в этот комплимент? Что ты и правда нечто: невероятный, безумный, умелый,  страстный. Ты шагнул в неизвестность, поборов свой страх. И я восхищаюсь тобой даже. Ты удивительный. И еще один поцелуй, сбивающий с мысли. А и к черту все мысли, ведь нам так хорошо сейчас. Так хорошо прижимать тебя к себе, ласкать твою кожу, потянуться за гелем для душа, чтобы не зря посетить ванную.
[nick]Noël Larivière[/nick][icon]https://i.ibb.co/51QFJWP/image.png[/icon]