Ты была рядом со мной, и большего мне не нужно. Мы спали иногда почти до полудня, и я обнимал тебя во мне, думая о том, что, наконец, у тебя спал жар, и ты идешь на поправку. Только мысли эти приходили с небольшой грустью, ведь я не хотел отпускать тебя на работу. Мне нравилось с тобой дома, вот так, как сейчас, как каждый день. Но озвучить я тебе этого не мог. Не мог обнять тебя, поцеловать в макушку и сказать: «Николь, бросай работу, я смог содержать нас обоих». Ты никогда не пошла бы на подобное, никогда не согласишься быть приживалкой в моем доме. Я стараюсь как можно меньше трат вешать на тебя, стараюсь все покупать сам, хоть и договаривались мы иначе. Даже если ты и обращаешь на это внимание, то ничего не говоришь. Но и бесполезно это делать, ты же знаешь. Я поцелую тебя и скажу, что так надо, и чтобы ты просто расслабилась уже в конце концов и наслаждалась жизнью, как это делаю я. Мне не жалко для тебя ничего, и я совершенно не задумываюсь о тех деньгах, которые трачу на создания уюта в доме. Хорошо, что ты еще не знаешь, что этот маленький щенок, ластящийся к твоим ногам стоил мне четыреста долларов. Потому что порода такая, и потому что я хотел именно такую собаку. И не знай об этом лучше, Николь, а то твои суровые взгляды я не вынесу, не готов я к очередной проповеди. Лучше просто буду смотреть, как ты играешь с собакой, называя ее Клео. Клеопатра. Хорошее имя, мне все нравится, но еще больше нравится, когда ты обнимаешь меня, благодаря за подарок. И как потом смотришь жалостливыми глазками, прося пойти вместе с нами на улицу. Разве же я могу тебе отказать? Но только не сегодня, сегодня ты еще лежишь, а потом можешь гулять, сколько вздумается, тем более, что эту красотку все равно нужно выгуливать дважды в день. Только вот мне предстояло еще справиться с этой легкой и неожиданно откуда-то взявшейся ревностью к собаке. Это выглядело очень глупо, да и я ощущал себя безумно глупо в этой ситуации. Ревновать тебя к собаке – что может быть более идиотским? Но просто эта маленькая псинка только видела, что я обнимаю тебя, как бежала и прыгала к тебе, прося взять ее на руки. И хоть бы раз ты отказалась и проигнорировала ее. Но я запрещал ей спать в нашей комнате, запрещал заходить туда, когда мы вдвоем. В конце концов, ты – моя девушка, и я хочу обнимать и целовать тебя без посторонних глаз, ушей и горячего шершавого языка.

Когда Эдди сказал, что ты идешь на поправку и можно уже выходить на работу, я расстроился. Реально расстроился, но старался всеми силами тебе этого не показывать. Это как-то бессердечно: хотеть, чтобы ты продолжала болеть. Только хотел я совсем не этого, а только лишь того, чтобы ты была дома со мной. Чтобы не выматывалась до безобразия в этой кофейне, разнося кофе и собирая маленькие чаевые, лучше поехали на тренировку и продолжим наши занятия по самообороне, а то как-то твои привилегии моей девушки затянулись, и ты расслабилась. Но и этого мне было не нужно. Мне так давно никто не готовил завтрак. Никто не заботился о том, чтобы никакие шорохи не разбудили меня. Ты делала это, жаря что-то в кухне на завтрак, а потом ложилась в постель и обнимала, делая мое пробуждение невероятно прекрасным. Большего мне и не нужно было, ты же знаешь. Заниматься с тобой любовью и наблюдать как будто со стороны, как выглядит настоящая семья. Я всегда без какой-то грусти отправлял Вейверли в командировки или на работу, с которой она возвращалась за полночь, но тебя не могу. Только подумаю об этом, как сразу становится как-то не по себе. И куда делся тот бравый офицер, который стойко выносил все тяготы и лишения армейской жизни? Почему он вдруг стал таким романтичным, что аж приторно. Нужно менять свое поведение, но у меня не получается. Я снова еду на тренировку, отвлекаясь от всех этих странных мыслей, наполняющих голову. Снова тренирую толпу мальчишек, заглядывающих мне в рот. Ты отказалась ехать со мной, а я не понимаю, почему. Ты ведь хотела, но отчего-то снова решила остаться дома. Но это неважно, на самом деле, ты главное жди меня дома, когда я приеду уставшим и вымотанным. Тренировки с детьми, на самом деле выматывают меня. Они высасывают из меня всю энергию, оставляя каким-то пустым. Это все легко компенсируется парой поцелуев, но до этого еще нужно доехать до дома. Ты знаешь эту мою особенность, поэтому просто проявляешь заботу и уходишь, а я благодарен тебе за это. За то, что ты знаешь, что мне нужно.  И я приду к тебе сам, завалюсь на кровать рядом с тобой, краем глаза успев зацепить странную страницу в планшете. «Сдаю квартиру» – хмм, но я не хочу акцентировать на этом внимание. Кажется, ты еще не поняла, что я никуда тебя не отпущу.

Твой голос вырывает меня из моих мыслей, и я поднимаю голову, кивая в ответ на твой вопрос. Немного непонятно, к чему ты клонишь. Но ты ответишь на все мои невысказанные вопросы следующей же фразой. И мне останется лишь выслушать ее с серьезным видом, а затем обнять тебя за талию, уткнувшись носом в живот. – Я бы все равно не позволил тебе съехать, так что можешь делать все, что угодно, – усмехаюсь, и, пожалуй, можно считать, что я косвенно признался в своем изначальном плане. Ведь и про эту новую съемную квартиру я тогда сказал, только чтобы успокоить тебя. Я не собирался ее искать, не собирался позволять тебе жить где-то не со мной. И в итоге я победил, одержал верх, и теперь в моих руках самая прекрасная девушка, к которой я тянусь за поцелуем и с которой прямо сейчас собираюсь заняться любовью. – Черт, Клео! Уйди! – видимо, собака решила, что ей тоже место в наших прелюдиях, но мне пришлось из-за этого прерваться и выгнать ее за дверь, прежде чем вернуться и продолжить начатое. Тем более, что завтра мне придется отправить тебя на работу. Хотя я планировал отвезти тебя туда, ну и приготовить до этого завтрак. Чтобы мы с тобой могли еще немного времени провести вместе, пока ты не уедешь на работу. – Конечно, какие вопросы, – естественно, я заберу тебя, и отвезу туда, куда захочешь, да и за весь день мы еще успеем не раз созвониться. – О чем ты хочешь поговорить, Ник? – у меня в голове сразу тысяча и один вариант на тему того, что происходит. Ты беременна? Это первый вопрос, но я не озвучу тебе его сейчас, тем более, что ты заметно нервничаешь, а я не хочу тебя нервировать еще больше. Лучше положу тебе на тарелку еще один горячий блинчик, прямо со сковороды. – Конечно, заберу, прекращай, а! Иди собирайся давай, а то опоздаешь! – и ты параллельно с этим смотришь на часы и бежишь одеваться, перед этим проиграв мне битву за мытье посуды. С легкой улыбкой я перемою посуду, игнорируя посудомоечную машину, и выйду в прихожую, где ты уже меня ждешь. Точнее, как ждешь – играешься с малышкой Клео. Давай уже, заканчивай, пора прощаться со мной. Точнее, взять сумку и ключи, и не забыть обнять меня, пока мы будем ехать в лифте. Я не узнаю себя, и не понимаю, нравится мне это или все же не очень. Но об этом я подумаю позже, а пока отвезу тебя на работу, затем заеду в спортзал. Я объявил о наборе еще одной группы малышей, и мне нужно было подготовиться ко встрече с родителями через пару дней. Это отнимало много сил, но я четко понимал, что это деньги, которые мне нужны всегда. И я готов работать ради этого. Ты позвонишь мне днем, говоря, что устала и отвыкла столько работать. Я знаю, что это сложно, и готов забрать тебя оттуда хоть сейчас, но ты честно выстоишь до вечера.

К назначенному времени я подъеду к кофейне и выйду из машины, собираясь зайти внутрь. Но ты опережаешь меня, и выходишь сама. Я помашу тебе рукой и двинусь навстречу, пока незнакомый голос не ворвется в мое сознание. – Вот ты где, Николь! А я искал тебя, – неизвестный тип, называющий тебя реальным именем, уверенно подходит к тебе, хватая за руку и противно ухмыляясь. – Руки от нее убери! – я делаю шаги вперед, чтобы высвободить тебя из рук этого типа. Мне вообще плевать, кто он, но ты сопротивляешься, да и мне наблюдать это все не очень нравится. – Я тебе говорю: отпусти ее! Или ты плохо слышишь? – во мне закипает злость, и я уже замахиваюсь, чтобы отбросить этого типа дальше, но мне не приходится, ведь он отпускает тебя, но продолжает так мерзко улыбаться. – А это ты, наверное, тот самый тип, который трахает мою маленькую сестренку. Ты поосторожнее будь, а то можно и срок получить, – недоумение в моих глазах едва ли можно скрыть, и я медленно пытаюсь осознать, что он только что сказал. Мне не послышалось?
[nick]Gerald Bridges[/nick][icon]https://i.imgur.com/PPr6weW.png[/icon]

Как же все таки круто иметь младшую сестру. А ты должна быть счастлива, что у тебя есть старший брат. Все девочки хотят старшего брата. Такого же сильного и привлекательного, как я. С самооценкой у меня всегда все было шикарно, я знаю, какое влияние на девушек оказывают мои губы, искривленные в легкой усмешке. Этого было достаточно. Всегда было достаточно. Но только вот ты отчего-то не писалась кипятком при виде меня. Может, это потому что я забирал твои игрушки, когда ты была мелкой. Согласись, ты очень очаровательно рыдала, рассказывая родителям, как я забрал у тебя любимую барби и оторвал ей голову. Прилепить ее обратно не составляло труда, но тебе было всего пять, и ты могла лишь искать помощи у своего любимого папочки, который души не чаял в малышке Николь. Да, отчего-то наш отец всегда любил тебя больше, чем меня, хотя я был первым, и я был наследником его небольшого бизнеса, который он затеял. Только сидеть в душном кабинете и подсчитывать прибыль мне не особенно нравилось. Горазд круче было гонять на тачке Джека, которую он брал в тайне от родителей. Пить пиво и свистеть телочкам из окна старого мустанга. Я был распиздяем, и мне не раз об этом говорили. Бесконечные вызовы родителей к директору, какие-то совершенно смешные и нелепые наказания в виде оставления после уроков. Да мне было плевать. Всегда и на всех. И ничего не менялось со временем, я был все тем же. Может, даже и хуже. У меня не было чувства опасности, не существовало слова «нельзя». Я получал всегда то, что хотел. То, чего желала моя прокуренная душа. И в какой-то момент она пожелала того, что было самым запретным. Тебя. Тебе тогда было, кажется, тринадцать? Ты еще только начинала превращаться в девушку, в то время как мои гормоны уже во всю затуманивали голову. Твоя грудь только начинала проглядывать сквозь тонкие футболки и маечки, которые ты носила, и ни о каких бюстгальтерах речи и не шло. Ты смотрела своими огромными глазами на все это, и едва ли могла понять, что происходит. А я видел, как в щели приоткрытой двери в твою комнату, ты придирчиво рассматривала себя в зеркале, словно пытаясь понять, что же привлекает парней. Я не стал показываться, я просто ушел, но потом еще долго не мог развидеть перед собой эту картину. Такая юная молочная кожа, которую ты трогала своими пальцами с аккуратно подстриженными ногтями. Ты была такой правильной, и это заводило меня. Да, я хотел свою сестру, как бы мерзко это не звучало. И я получил тебя. Переступив все грани, нарушив все запреты, я ощутил кайф. Самый настоящий кайф, когда я порвал твою девственную плеву резким толчком. Как закрывал ладонью твой рот, чтобы перестала орать. Я стал преступником в тот момент? Не знаю, но мне еще не было так хорошо.

И это повторилось еще не раз и не два. Гораздо больше, но от этого мне не было хуже. Мне не приелось, не надоело, а твои заглушенные ладонью или подушкой крики лишь добавляли остроты. А потом ты сбежала. Обломала мне весь кайф, лишила меня любимого наркотика, который вставлял покруче кокаина с марихуаной. Просто в один день тебя не стало. Конечно, я переживал, конечно, я думал об этом и переживал, я же старший брат, и мне положено переживать за сестренку и искать ее по всему Лос-Анджелесу. Я уже даже знал, что сделаю, когда найду тебя. Только тогда я не думал, что мои поиски затянутся почти на год. Что тебя занесет настолько далеко, и что найти тебя поможет совершенная случайность. В какой-то момент я уже забил на это, даже стал почти примерным сыном, помогал отцу в бизнесе. Словно и не было тебя вовсе в нашей семье. Мы не говорили, не вспоминали о тебе, ты выбрала другой путь, что ж – туда тебе и дорога. Но я никогда не забуду момент, когда приехал в Чикаго неделю назад по делам отца и познакомился с одной девчонкой, которая с радостью согласилась согреть мою одинокую гостиничную постель. Все было прекрасно, я разобрался с делами, и собирался задержаться в Чикаго еще на пару дней, пока эта самая Кейти не ошарашила меня новостью. Листая мой телефон в постели, она вдруг указала на тебя. Софи? Какое интересное новое имя ты себе придумала. Я не сомневался в том, что это ты. Я знал, я чувствовал. Ты работаешь в небольшой кофейне, и сейчас взяла больничный. Да, эта малышка знала все о тебе. Кажется, она тоже там работала, я не вникал в подробности. Мне оставалось лишь дождаться, пока ты выйдешь с больничного. К тому времени я уже знал практически все о твоей новой жизни в Чикаго. У тебя даже появился парень, который чуть ли не вдвое старше тебя. Неужели, Николь? Неужели после нашего сумасшедшего секса ты нашла кого-то лучше? Не поверю. И снова фирменная ухмылка появляется на моих губах, и я чувствую приближение грандиозного триумфа. В день, когда ты вышла на работу, я приехал к твоему кафе и стал ждать. Я приехал рано, все потому что нетерпение подгоняло меня со страшной силой. Я смотрел на людей, выходящих из кафе, и ждал, ждал и снова ждал, когда стемнеет и появишься ты. И, наконец, ты выходишь, сияющая от какого-то неизвестного мне счастья. Интересно, ты также будешь сиять, когда увидишь меня? – Вот ты где, Николь! А я искал тебя, – это блаженное чувство победы, этот сладковатый привкус, который я ощущаю на губах, когда цепко хватаю тебя за локоть. Ты ведь не думала, что получится скрыться от меня окончательно? Что я не найду тебя, хоть ты и улетела за тысячи километров от родного города.

– Попалась, птичка! – я все еще крепко держу тебя, не обращая внимания на твои попытки выбраться. Я же сильнее, или ты успела забыть? Неожиданно мужской голос прерывает нашу семейную идиллию, и я с некоторым недоумением смотрю на мужика, стоящего неподалеку. Ммм, а это будет интересно. Мне определенно нравится эта сцена. Отпускаю твой локоть, и смотрю на блондина в пальто, который сверлит меня взглядом, веля отпустить тебя. Я отпустил, и что дальше? – А это ты, наверное, тот самый тип, который трахает мою маленькую сестренку. Ты поосторожнее будь, а то можно и срок получить, – мне плевать, что ты там говоришь, ты называешь этого хрена Джером, и пытаешься приблизиться к нему. Но я успеваю снова схватить тебя, чтобы не дать тебе больше уйти. Мои слова так метко попадают в цель, и недоумение на лице моего собеседника сменяется чем-то больше напоминающем ледяную маску. – Дошло? – бросаю одно слово, прекрасно понимая, что этот Джер все понял. Ты лгала ему, не так ли? Не сказала, что тебе еще нет восемнадцати и тебе нельзя ложиться в постель со взрослыми дяденьками? – Ты же хочешь знать правду? Знать, о чем лгала тебе эта маленькая шлюшка? – крепко сжимаю твою руку, не собираясь выпускать, а твой хахаль все продолжает молчать, впиваясь в меня взглядом своих светлых глаз. – Ее зовут Николь Бэйтс, и она сбежала из Лос-Анджелеса, из-под крылышка любящих родителей, даже не окончив школу. И ей еще нет восемнадцати лет. Так что потаскушка лгала тебе все время, она лгала всем. Каждому, кто встречался на ее пути. Думаешь, поддельный паспорт спас тебя? – уже обращаюсь к тебе, упиваясь твоей ненавистью в глазах. – Мы очень скучали по тебе, Николь, и, кажется, твоему маленькому путешествию пришло время закончиться, – чуть выкручиваю твою руку, причиняя боль. И что-то твой рыцарь не спешит тебя спасать. Похоже, ему все равно? Похоже, он понял, как ты крутила им все это время? Охмурить взрослого мужика очень красивый ход, Николь. Но, правда – она на то и правда, чтобы в самый неподходящий момент всплыть наружу. – Поехали, нам уже скоро в аэропорт, я купил тебе билет, – на твое настоящее имя. Начинаю идти к машине, и на какой-то момент просто теряю бдительность, позволяя тебе выскользнуть из моей руки и броситься к своему ненаглядному. Только вот ты ли осталась для него любимой? Как ты кричишь ему, пытаясь догнать, пока он не сел в машину и не уехал подальше от тебя? Как ты падаешь, так и не уцепившись за край его пальто, чтобы остановить. Как он уходит, как заводит автомобиль и уезжает, только бы не видеть тебя больше. Это достойно оскара, я считаю. И вот, его больше нет, его машина скрывается за поворотом, а ты все еще сидишь на асфальте, засыпанном снегом. На моем лице медленно расплывается злорадная улыбка. Я все равно победил. – Ты не нужна ему. Только мне. Поехали, принцесса, – буквально выплевываю последнее слово и поднимаю тебя с земли, чтобы затолкнуть в автомобиль. Мне плевать на свидетелей, которых было немало, и я согласен  заехать в то место, где ты живешь, чтобы забрать вещи. Мы еще успеваем.
[nick]Peter Bates[/nick][icon]https://imgur.com/36yXTAy.gif[/icon]